Вулкан в кармане - [21]
И Семен через плечи профессора глаза Елены встретил и, узнав, что у пропавшего доктора находится «везувиан», сморщенные ладошки старика потряс и сказал твердо:
— Хорошо, профессор, я найду доктора…
А на утро с автоматическим ружьем, захватив пару молодцов и жар поцелуя Елены на губах не развеяв, в лодку скакнул и к желтеющему берегу отдал команду грести…
Там сквозь заросли продрались и нашли подъем на скалы, дыбившиеся одиноко в лесу… Оттуда полированная гладь океана глаза резанула, Семен скользнул взглядом по «Альбатросу»…
— Мистер Фокин, на горизонте дым! — тронул его за рукав спутник.
И Фокин трубу зрительную растянул и, в поле зрения стлавшийся дым уловив, взглядом по деревушке негритянской, издали подтащенной трубою, с беспокойством начал ползти…
Семен.
57. Очень интересная глава
Штрук бился и барахтался у столба, но крепкие веревки больно врезывались в измученное тело.
Хворост, положенный у ног, страшно беспокоил его… Правда: негры вели себя не очень угрожающе, но все-та-ки… зачем хворост?..
И Штрук еще раз рванулся что есть мочи, и, под дружный хохот толпы, испустил яростный вопль, поникнув на веревках…
А старый Кугуми уже готовился к пышной церемонии… Давно у племени не было такого подходящего случая… Бедного Оскара (болезнь которого приняла форму тишайшего безумия) несколько прытких чернокожих подготовляли к торжеству, а именно: раскрашивали его кожу во всевозможные цвета…
На другой день Штрука (на ночь положенного в шалаш) вновь прикрутили к столбу. Самочувствие у Штрука было препоганое; эти черномазые не иначе — что-нибудь замышляют. Как жаль, что все время связаны руки!.. Штрук бы показал им с дюжину фокусов и пленил бы своих, мучителей…
Но…
Ах, как неприятно быть все время связанным!.. Хорошо, что сегодня нет под ногами хвороста…
Вдруг невдалеке послышалось оглушительное баханье барабанов и вскоре Штрук увидел невозможнейшую процессию, подвигавшуюся к нему.
Ужас охватил сыщика и он сильнее забился на своих веревках…
Впереди важно выступал Кугуми, ведя под руки тщательно раскрашенного Оскара… Безумец покорно шел, гримасничая и блаженно улыбаясь…
Когда шествие приблизилось к столбу, где бился Штрук, последний уставился на Оскара, секунду моргал глазами, и дикая радость и надежна овладели им…
Но, увы… Оскар, казалось, не обращал ни на что внимания, а шел и блаженно улыбался…
— Оскар!!. Господин Менау!!. — окликнул его пленник.
Эти возгласы почти дошли до сознания несчастного ученика профессора и он явно забеспокоился…
— Оскар!!. Оскар!!. Это я — Абштруккер!!! — кричал Штрук, загоревшись надеждой…
Оскар направил на него затуманенный взгляд. Как знать, может он и узнал бы «доктора Абштруккера», но привязанный к столбу человек не представлял ничего знакомого зрительной памяти Оскара… Ведь «доктору Абштруккеру» были свойственны широкая седая борода и синие очки, — и Оскар отвел свой затуманенный взгляд от незнакомого лица Штрука…
Тот продолжал вопить, взывая к угасшему сознанию Оскара…
Кугуми и его «святой» спутник уселись на высоком помосте, рядом с вождем племени.
Церемония началась.
Жрец поднялся со своего места и под баханье барабанов и вопли Штрука рука начал фантастические пляски…
Тем временем Оскару влили в рот хорошую порцию тростниковой водки и он незамедлительно начал мычать песню, и все племя с глубоким вниманием прислушивалось к его выкликам…
Наконец, бедняк свалился совершенно, изнемогая от пьяного экстаза.
Тогда поднялся Кугуми…
Мгновенная тишина.
— Храбрые воины! Внемлите! Великий жрец сообщит вам, что сказал человек тили-тили! Он требует, чтоб белый, привязанный к столбу, был сожжен в честь демонов леса, для их умиротворения! Пусть произрастают наши посевы! Пусть не страдают наши стада от нападения зверей! Пусть не корчит наши тела лихорадка! Пусть наши жены не устают родить детей! Пусть храбрость не исчезает из нашей груди! Я кончил!.. Разжигайте костер!!
И куча народа кинулась с пучками хвороста к Штруку…
— А-а-а-а!!. — завопил он. — Оска-а-ар!!. Оска-а- ар!!. Спаси-и-те!!. Не мстите мне!.. Да, я не Абштруккер!.. Бойтесь! У меня с собою «везувиан»!!. Оска-а-р! Ай! Ведь нас убьет… Господин Менау!! Очнитесь!. Пустите меня, черти!!. Говорят вам, пустите!!! Я английский гражданин! А-а-а-а-!!! Оскар! Оскар!!!
А-ау-о-о-у-ы-ы!!!
По вязанкам сучьев и соломы весело побежали первые язычки пламени…
А Оскар, улыбаясь блаженно, раскачиваясь всем телом, тянул какую-то заунывную белиберду…
58. Глава, объясняющая две предыдущие
И Фокин опять концом трубы дым нащупал и по темной струйке добрался и до ее источника — загорающегося костра… А на костре… Фокин рванулся и мгновенно остановился. К чему? разве он может чем-нибудь помочь этому белому, в котором он узнал, хоть он был и без бороды, «доктора Абштруккера»?.. Нет! И Фокин снова приставил к глазу трубу…
Фокин концом трубы нащупал дым.
Чернокожие бесновались вокруг костра. Неподалеку, на возвышении, Фокин усмотрел три одинокие фигуры… Что??! Да ведь это Оскар!.. Да, да!!. Оскар!.. Но какие у него страшные движения!! О, да!. Ведь он окончательно безумен… Бедный! Но он, кажется, совершенно свободен и даже как бы в почете, раз так разукрашен…
