Вулкан в кармане - [18]
— Держите его!! — завизжал боцман… — Надо повесить этого черного негодяя!.. Правосудие должно свершиться!!.
— Не беспокойся, дружок, — остановил его капитан. — Тут достаточно акул для правосудия! Подожди немного…
И скоро отчаянный вой с темнеющей глади океана объявил о свершении «правосудия»…
— Как жаль, господин доктор, что вам не придется ехать на рыбалку, — участливо сказал Штруку капитан. — Ах, как жаль!!.
И на утро тело мистера Пинкертона с подвязанным мешком угля скакнуло в зеленую глубь, а боцман пробормотал молитвы и вычеркнул из корабельных списков матроса Симеона…
Мистер Докс (секретарь банка «Морган и К°») напрасно ждал депеши № 189 от аккуратного Пинкертона…
48. Я ничего не понимаю…
Когда стерли кровь, и жизнь Пряниковской экспедиции потекла прежним руслом, Фокин зашел к Елене и выдохнул, опускаясь в плетеное кресло:
— Я ничего не понимаю! Убийство Симеона… Побег Навуходоносора… Ясно: на яхте есть человек, тоже интересующийся изобретением Пряника, но кто?
— Доктор Абштруккер!
— Доктор?..
— Подумай: для чего доктору тратить столько денег на организацию экспедиции, самому ехать в продолжительное путешествие, когда все равно слава достанется одному Прянику?.. Ясно, доктор имеет какие-то свои скрытые выгоды от этой экспедиции!.. Но какие?.. Исследование африканского берега? Но для этого нужно более старательно проделывать ученые махинации и меньше торчать в каюте!.. А потом, — я настаиваю, что он такой же доктор, как ты… как ты… грузинский меньшевик!!. Значит, Абштруккер, — будем называть его пока так, — делает свои благотворительные одолжения не профессору, Тадеушу Прянику, а его «вулкану»!!.
— Лена! Ты настоящий Ник-Картер!.. Правильно! Но мы не проморгаем «вулкан». Даешь — слежку за уважаемым доктором!!. Возьмем его на цугундер. Тоже, субчик, метит на «вулкан», но мы его отметим… Раз, и готово!.. Так, Елена! Даешь — «вулкан»!!
49. Скорее за опыты!
Вечером, когда солнце прожаренным блином скатывается в океанскую зыбь и синие тени зябко кутают далекий пустынный берег, — профессор и доктор Абштруккер на плетеных креслах, редкими фразами, движением огненных точек — кончиков сигар — дают знать о своем присутствии…
Абсолютнейший покой…
Разве может кто-нибудь помешать разговору двух ученых? Никто!..
Оба знают, что далеко разные навязчивые агенты и крикливые репортеры, что здесь — кусок первобытной жизни, куда еще не вломилась рука беспокойного редактора или широкие уши агента какого-нибудь мининдела… Штрук вдобавок знает: случайная опасность со стороны коварного Пинкертона устранена… Теперь от блестящего сыщика не осталось ни клочка… — слишком много акул у этого берега…
(Оскар, Елена и Фокин в салон-каюте играют в бридж, — они тоже не мешают разговору великих ученых).
— И когда же?..
— Я думаю, доктор, на той неделе…
— Здесь как будто есть вблизи негритянская деревушка: в подзорную трубу виден дым…
— С завтрашнего дня можно отправляться на разведки…
— Я бы вам посоветовал, профессор, поручить это дело молодежи… Мистер Фокин и Оскар с полдюжиной матросов найдут дорогу…
— Так… Надо все же матросов убедить в том, что у нас экспедиция ботаническая, а то сами знаете…
— Да, да! Конечно! Ведь за эту негритянскую лапшу нам может здорово нагореть…
— В том-то и дело, доктор, что у эксперимента есть такие неприятные стороны…
— Значит, Оскара попросим захватить жестянку для растений и пусть он по дороге рвет какие-нибудь травки… Ха-ха!.. И матросы будут в полном неведении…
— Да, да! Что же касается моих планов, — говорит Штрук, — то после ваших заключительных опытов я что-нибудь предприму…
— Вы очень любезны, доктор!..
— О, пожалуйста!..
И опять тихий плеск волн о борт, звуки пианино из салона, редкие фразы двух ученых и две огненные сигарные точки, заблудившиеся в чернилах тропической ночи…
50. Не рви зря цветов!
Лодка с хрустом врезывается в песок… Четверо матросов выскакивают и волочат ее дальше к берегу…
Десять минут спустя от берега отделяется колонна пассажиров покачивающегося вдали «Альбатроса».
…От берега отделяется колонна…
Впереди кряжистый и решительный Фокин; за плечами винчестер, у пояса кинжал, компас и бинокль. Перед ним — неведомый, благоухающий незнакомыми ароматами тропический лес… Сумасшедшее солнце нестерпимо жмет тело каленым обхватом…
Фокин хрустит тяжелыми ботинками по песку и при этом вспоминает, как хрустел колючий наст под ногами, когда страшный Перекоп был еще впереди и замерзающее плечо резал и гнул карабин… Эх!..
Оскар — весь в белом, с жестяной коробкой для растений и револьвером у пояса, уныло плетется за Семеном. Шестеро матросов составляют их свиту…
Они знают — там, на востоке, замечен легкий дым, — надо выяснить, что за деревня: негритянский поселок или европейская фактория.
Хруст песка и жгуты яростных лучей над набухающей в истоме головой…
Четыре часа провели, плутая… Нашли… Действительно… негритянский поселок (близко подходить не решались — слишком людная деревня); в обратный путь — скоро-скоро…
Оскар, помня о своей роли ботаника (еще больше о чудных глазах фрейлен Орловской), наполнял свою жестянку редкостными, невиданными цветами.
