Вуду в мегаполисе - [27]

Я ответил:

— Да, в каком-то смысле я боюсь, что ты возьмешь надо мной верх. Могу добавить: не только боюсь, но и хочу этого. Многое из того, что ты говоришь, — правда, но много в твоих словах и полу правды.

— Это уже не так важно, — сказала она, — Твое время истекает, и я хочу дать тебе кое-что.

Она раскрыла сумочку и достала оттуда рисунок — или скорее, грубый набросок. Я понял, что это сигиль, или «печать», духа или демона, но какого — не знал. Я спросил ее, что это означает, и она ответила, что это знак духа, который поможет мне победить страх любви. Я поблагодарил ее и попросил остаться еще. На этот раз я не предложил оплаты.

Но она сказала:

— Я останусь, если ты заплатишь.

Втайне я надеялся, что она останется просто так, ради меня. Она явно это чувствовала и смеялась надо мной.

— Ты надеялся, что я останусь, потому что ты мне нравишься? Я знаю эти штучки. Ты мне не нравишься — слишком много ты о себе думаешь, такие как ты всегда о себе слишком много думают. На вид добрые и скромные, а воображаете о себе бог знает что — знаю я таких. У меня нет букв после фамилии (т. е. нет ученой степени, аббревиатуру которой в США принято писать после фамилии человека) — мне они не нужны, — а у таких, как ты, всегда есть (автор этой главы Кристофер Хайатт — доктор философии (Ph.D.)). Я снимала много таких, как ты. Им надо дать понять, какие они особенные, не такие, как все, и как они мне нравятся, и как я их уважаю — такие легко клюют на приманку. Вы слабые, и вы слишком полагаетесь на свои самые слабые качества. Ваша сила вытекла из вас.

По правде говоря, я действительно использую кукол с моими мужчинами. Я отомстила всем тем, кто обидел меня. Но куклы — это Голливуд. Буду, как вы это называете, — это гораздо круче. Вот взять тебя: ты не делаешь, ты ходишь вокруг да около. Ты играешь в игрушки, ты по-настоящему не веришь в вуду, потому что настоящее вуду перепугало бы тебя до смерти. Твоя магия слаба — она строится на твоей важности. Вы все такие. Думаете, что перехитрили Бога. В вуду мы становимся духом. Бог овладевает нами. Мы становимся одним целым. А вы живете очень далеко от вашего Бога. И все думаете, как бы его обмануть.

Вранье у вас в крови. Врете своему Богу, врете самим себе. Вот ты сейчас с проституткой — значит, обманываешь свою жену.

— Но я не женат! — возразил я.

— Опять врешь. Ты до сих пор любишь свою бывшую жену. Это значит, ты до сих пор женат, и ты чувствуешь вину перед женой. Ты боишься быть тут наедине со мной. Ты чувствуешь, что со мной потеряешь свою силу. Потом ты себе это объяснишь по-другому — дескать, «удовлетворил» меня, но сам-то понимаешь, что все дело — в силе. Я всего лишь проститутка. Не мать тебе и не жена. Ты думаешь, что они обязаны любить тебя. Но я не обязана. Мое дело — переспать с тобой, и все. Но ты такой смурной — ты вместо этого разговариваешь.

Я смотрел на нее с каким-то гневным уважением. Она начала говорить об одержимости.

— Респектабельные черные хотят отказаться от вуду. Вуду — их наследие, религия черных. Но они предпочитают христианство, потому что это религия их хозяев. Христианство респектабельно, а вуду — нет. Сейчас вуду — только для бедных. Респектабельные думают, что вуду унижает тех, кто хочет в него верить. Когда человек одержим, это значит, что его телом завладевает дух. Человек больше не является сам собой. Он или она становится духом. Он или она — это кто-то другой. Это оскверняет вашу чистую религию, в которой вы молитесь и слушаете лекции священников.

В отличие от вашего христианства и вашей науки, вуду не отделяет дух от материи. Для нас мир живой. Для вас он — мертвый!

Она уже устала говорить, а я устал от ощущения ее превосходства. Я поблагодарил ее и вежливо выпроводил.

Негритянка ушла, но ее голос продолжал звучать у меня в ушах. Это было похоже на одержимость, только одержимость духами не моего, а ее племени.

Затем я начал жалеть, что не занялся с ней любовью. Я потратил кучу денег — и на что? На пустые разговоры? Какое-то время я ругал себя за глупость, и вдруг расхохотался. Мне стало легко.

Нельзя сказать, что я потратил деньги и время напрасно. Я кое-чему научился. И получил уникальный материал: откровения современной городской женщины, которая до сих пор, с психологической точки зрения, живет в джунглях.

Мегаполис: сильные желания на ограниченном пространстве

Жить в Мегаполисе вроде Лос-Анджелеса нелегко. Иногда просто ужасно трудно. Мегаполис — это уже не просто плавильный котел; это котел для варки под высоким давлением.

Люди разных культур, религий и рас собраны вместе на ограниченном пространстве и подвергаются воздействию высокой информационной технологии. Информация и возбуждает, и пугает. В буром тумане бетонных джунглей, где вспыхивают неоновые рекламы и проносятся автомобили, созревают более сильные и страстные желания. То, во что выливаются такие страсти, ужасает белого человека — создателя и аборигена этих джунглей. Белого человека вытесняют из его среды обитания, как когда-то он вытеснял индейцев. Со своей религией, со своими ценностями, со своей экономикой он уже плетется в хвосте у высокой технологии и темнокожих людей. Он отступает все дальше и дальше в леса, горы и пустыни, безнадежно пытаясь сохранить свой механический образ жизни.