Вуаль лжи - [43]

Мандилион. Для людей с безжалостными повадками эта святая реликвия была предметом вожделений. Подумать только: гнусные преступления каким-то образом связаны с вещью, олицетворявшей борьбу со злом! Уолкота убили… хотя, возможно, и не из-за куска ткани. Скажем, из-за тех сведений, которыми он мог обладать. Например, что-то такое нашел в тех книгах. Которые бесследно пропали! В рядах таможенных чиновников завелся некто нечистый на руку, по крайней мере если вести речь о рынке английских тканей. Как далеко простирается эта цепочка? И какую роль здесь играют итальянцы?

Криспин вспомнил то время, когда сам играл определенную роль в придворной политике. Восемь лет назад, даже раньше, Ломбардия подчинялась Милану, а герцогом Миланским был…

— Бернабо Висконти, — пробормотал он.

Да, Криспин его помнил; даже встречался, когда Ланкастер направил его с миссией в Милан. Криспину было поручено провести переговоры о торговом порте.

Он припомнил свой приезд в Милан. Встретили его очень тепло, и еще была женщина из придворного окружения, с которой он особенно «подружился». Криспин невольно улыбнулся. Она была голубоглазой и золотоволосой, хотя ни в коем случае не ангелом. Эта мысль заставила его улыбнуться еще шире, но веселое настроение тут же улетучилось. Двор герцога Висконти представлял собой место, где постоянно следует быть настороже, а Криспин пренебрег этим правилом. Вероломный герцог согласился было на все условия, которые изложил ему Криспин, но затем Криспина опоили и ситуация резко изменилась.

Ланкастер пришел в ярость, но не на Криспина, и поклялся отомстить, хотя из этого ничего не вышло.

Наверняка за мандилионом охотятся по приказу Висконти. Герцог славился любовью к захватыванию чужих территорий и богатств — подобно тому как другие люди склонны любить игру в шахматы, и это сравнение тем более уместно, коль скоро все его подручные, так же как и соперники, были для него простыми пешками. Отравления, пытки, грабежи, похищения — вот какими были инструменты его «валютной политики». Он без тени сомнения был готов подстрекать своих же соседей к междоусобной войне, и, являясь лицемером до мозга костей, мог тут же устроить набег на неохраняемое семейное гнездо.

Висконти хотел заполучить мандилион, однако и в темной истории с вывозом товаров также чувствовалась его рука. Должно быть, он исхитрился поместить своих клевретов на нужные места в таможенной службе, причем не исключено, что они имелись даже в составе гильдий — и теперь воровал из таможенных платежей. Криспин знал, что пошлины шли на финансирование военной казны короля Ричарда, но что, если Висконти задумал этому помешать? Имелся только один человек, которому можно задать такие вопросы.

Ланкастер.

Глава 12

В свое время Ланкастеру принадлежал Савойский дворец с видом на Темзу, однако три года назад он сгорел дотла в ходе крестьянского бунта. Несмотря на прочие — и весьма многочисленные — резиденции в Англии и Франции, герцог обычно находился при дворе. Поскольку король Ричард сейчас пребывал в Вестминстерском дворце, все придворные держались рядом.

Криспин бросил взгляд на громадное здание. Королевский дворец располагался в городке Вестминстер — достаточно близко к Лондону, чтобы двор мог приглядывать за делами в столице, но и в то же время на определенном удалении, чтобы не досаждала чернь. Дворец представлял собой обширный и хаотичный лабиринт из строений, выполненных из песчаника, со стрельчатыми окнами, часовнями и апартаментами. Его внешний облик значительно уступал роскошному внутреннему убранству, крашеным полам, пышным гобеленам, многомильным коридорам и проходам. Грандиозный тронный зал мог посоперничать с кафедральным собором.

По всем статьям внушительное здание. Дворец не был построен на каком-нибудь скалистом мысе, к которому не может подобраться простой смертный, а, напротив, гордо упивался своей открытостью и доступностью. Король, находясь в этой резиденции, брал себе за правило еженедельно встречаться с городскими делегациями и олдерменами Лондона и Вестминстера, вынося решения по разнообразным вопросам, вплоть до самых прозаических, например на какое число кур можно обменивать то или иное количество свиных туш. Даже юный Ричард со всеми своими фаворитами и закадычными приятелями не мог изменить то, что было освящено вековыми традициями.

Криспин с щемящим сердцем вспомнил пиршества в громадном зале, тихие альковы тайных свиданий и даже праздничные мессы в крипте Святой Марии, куда стекались все придворные льстецы и подхалимы. Впрочем, чаще всего он находился в компании Ланкастера, даже во время месс, проводимых в богато украшенной часовне Святого Стефана, которая была копией великой парижской Святой капеллы, или Сент-Шапель. Ланкастеру нравилось иметь под рукой Криспина, словно тот был комнатной собачкой. Криспин, однако, не возражал: это давало ему возможность проникнуть в тайны придворных махинаций, и он наслаждался тем статусом, к которому его готовили к колыбели.

Пока наконец вся эта жизнь не разлетелась на куски.

За последние восемь лет он лишь один раз был при дворе. Воспитанный в доме Ланкастера, свою карьеру, как и многие другие отпрыски благородных и состоятельных семейств, Криспин начал пажом, а в возрасте восемнадцати лет Ланкастер возвел его в рыцарское достоинство. Подобно тому как Джек сейчас прислуживал Криспину, в свое время и Криспин верой и правдой служил герцогу, став одним из его протеже. Ему по нраву пришлась жизнь в знакомом и понятном обществе герцогского сына, Генри Болингброкского; несчетное число раз он играл с маленьким Генри в «лошадки», катая его на своих плечах. Подумать только: мальчишка, которого он помогал воспитывать, сейчас превратился в семнадцатилетнего юношу — ровесника своего коронованного кузена.