Вуаль для Евы - [46]

Я так и не смогла уснуть, снова и снова прокручивая в голове разговор с Блейком. С чего он взял, что я такая уж особенная и избранная? Я даже не экстрасенс, я не вижу ауры людей, не читаю мысли, и даже прошлого своего не помню. Какой-то бред! Столько медиумов на земле, гораздо более продвинутых и обладающих способностями проникать за границы реального мира. Гипноз, путешествия в астрал, спиритические сеансы, магические ритуалы, дети индиго, колдуны, знахарки и травницы — все эти категории людей и их способностей не имеют со мной ничего общего. И все же Блейку нужна я. Почему? Неужели мало-мальски способный медиум не в состоянии проделать то, что вытворяла вчера я? Что он скрывает от меня?

Я уставилась в пустую холодную серую стену, сожалея о том, что поддавшись уговорам Адама, стерла чудесный пейзаж. Мне было одиноко и грустно в кромешной темноте. Никаких звуков, кроме собственного дыхания. Если я могу уничтожать иллюзии, то способна ли создавать новые? Я сосредоточилась на этой мысли, направив на пустую стену поток мощного желания.

Может ли ластик стать кистью?

Чтобы рисовать то, что угодно воображению?

Я старалась из-за всех сил, чувствуя напряжение в глазах и звенящую пустоту в голове. И вдруг осознала, что зрение только мешает мне, отвлекая, и нервируя. Я закрыла веки, и ушла вглубь себя, настроившись на волну импульсов, и проникнув в вибрирующий энергетический поток, описать который словами было выше моих сил, и не существовала таких слов, чтобы обозначить увиденное. Я перестала думать, дышать и чувствовать. Я плыла, растворялась и соединялась снова, я стала частью той картины, которую хотела видеть, созидала и направляла ее и отпускала, прощаясь с ней, оставляя в ней частичку свой сущности, как художник оставляет на мольберте крупицу души. И когда дело было сделано, вихрь, раскрашенный сотнями цветов и оттенков, захватил меня и затянул в огромную воронку, на дне которой я увидела свое тело. Почему меня не удивляет, каким образом сознание и разум отделяются от тела, блуждая в потоках света и тьмы, замысловато переплетенными между собой? Привыкну ли я когда-нибудь возвращениям в телесную оболочку? К боли от первого вздоха и неизмеримой тяжести в груди? Открывая глаза, я думала о том, что на самом деле слепа, и то, что вижу сейчас — ничто, по сравнению с мгновением в вечности.

На стене напротив меня колосились березы, подпирая нависшее предгрозовое небо, затянутое серыми тучами.

Я могу быть кистью. Мне стало страшно. Мысль пронзила, как разрывающая внутренности пуля.

Я могу быть Богом.

Все потеряло значение, кроме открывшейся истины.

Нет никаких границ.

Кроме тех, что мы создаем себе сами.

Я не пленница.

Я могу уйти в любой момент.

Когда пойму, как это сделать.

Кларк Винзор опустил палец на кнопку небольшого дисплея, в котором через пару секунд появилось строгое лицо дворецкого.

— Мистер Винзор. Чем могу быть полезен? — монотонным тоном произнесло изображение. -

— Ты можешь открыть ворота, Стив. — раздраженно рявкнул Кларк, возвращаясь к машине. Раздался механический щелчок, и мощные стальные ворота медленно поднялись.

Кларк Винзор въехал в частные владения своей семьи. По широкой, выложенной мраморными плитами дороге он миновал чудесный живописный сад, переехал через речку, огибающую огромный особняк с башенками и колоннами, построенный в стиле ампир. Его дом был похож на дворец, но на самом деле являлся неприступной крепостью. Эти стены никогда не посещали люди, не соединенные с ним кровным родством.

Бросив машину у парадной лестницы, молодой человек стремительно вбежал вверх по вычищенным добела ступенькам и, распахнув двери центрального входа, нос к носу столкнулся с чересчур ответственным дворецким.

— Что-то случилось, Стив? — спросил Кларк, заметив напряжение на сдержанном лице мужчины.

— Все в порядке, сэр. — развеял его подозрения дворецкий. — Ваш отец ожидает в кабинете. Он просил зайти к нему, как только вы вернетесь.

— А Каролина? — поинтересовался Винзор, проходя в операторскую, где служба безопасности отслеживала все показания камер, установленных внутри дома и по всей территории.

— Леди Каролина отдыхает. — вежливо ответил Стивен Джонс, следуя по пятам за своим хозяином.

— Отдыхает от отдыха. — усмехнулся Кларк, пробежавшись взглядом по многочисленным мониторам. Один из операторов, развернулся в сторону вошедшего и невыразительным тоном продекламировал:

— Все в порядке, сэр. Система работает без сбоев.

— Отлично. Если появится что-то подозрительное, сразу сообщайте мне. Мы сейчас должны быть особенно внимательны.

— Сэр, кофе?

Кларк обернулся, и снова наткнулся на дворецкого. Раздраженно закатил глаза.

— Можешь расслабиться, Стив. Ничего не нужно. Я к отцу.

Преодолев еще одну лестницу, на этот раз с резными перилами, и застеленными кроваво-красным ковром ступеньками, Кларк уверенно прошел через коридор, стены которого были увешаны многочисленным портретами его предков, и остановился у тяжелой дубовой двери. Постучав три раза, молодой человек вошел.

Чарльз Грегори Винзор, шестой граф Ротмунд, вальяжно развалившись в кресле за столом из самого качественного красного дерева, молчаливо смерил сына задумчивым взглядом, жестом предложив ему сесть напротив. Кларк натянуто улыбнулся, чувствуя, что отец снова чем-то недоволен.