Вторжение - [93]
Ужас пронзил Лавра от головы до пят. Он увидел, что аморфная масса, нечто среднее между кипящим жидким дерьмом и темной венозной кровью, следует за ними по пятам, приближаясь всё ближе и ближе. И чем сильнее он всматривается в неё, тем сильнее был испытываемый им ужас. Голова разрывалась от бьющего прямо в мозг крика. Лавр не сразу понял, что кричит он сам. Жидкая тёмная масса была ужасна в своей противоестественности. Среди бурой жижи вдруг на секунду появилось лицо Карлы Нери, застывшее в гримасе ужаса. Лавр увидел её рот, раскрытый в немом вопле дикого страха. И сейчас её лицо приближалось, несмотря на все усилия несущих его парней. Приближалось. Оно приближалось. Ещё чуть-чуть, и ноги бегущих начнут чавкать по этой омерзительной грязи. Едва представив это, Лавр содрогнулся от ужаса. Его голова бессильно упала обратно на одеяло. Усилием воли он заставил себя смотреть на потолок, где одна за другой взрывались проносящиеся прямо над ним лампы. Смотреть в потолок. В потолок. Не видеть то, что гонится за ними. Не видеть то, что вот-вот их захлестнет. Не видеть! Не видеть!
В одно мгновение Лавр оглох от сотрясшего весь туннель грохота. Его вместе с одеялом подбросило к самому потолку, а затем ударило о каменный пол. Лишь ужас и омерзение от осознания того, что бурая жижа сейчас накроет его с головой, помешали Лавру потерять его хрупкое сознание, едва теплящееся в израненном теле. Он сжался в комок, ожидая отвратительного прикосновения, но вместо этого его тело снова взлетело к потолку туннеля и полетело, удерживаемое невероятными усилиями бегущих друзей. Он боялся вновь взглянуть назад и поэтому смотрел наверх. На каменный потолок, который рушился прямо за их спинами. Каменные глыбы, приведенные в движение взрывом, одна за другой падали за спинами отряда. Значит, Смолян всё-таки привел в действие детонатор. Но как? Он ведь был там, позади! Его должно было накрыть, захлестнуть с головой. Его лицо должно было смотреть на Лавра рядом с лицом Карлы Нери. Со стеклянными глазами, полными ужаса. С перекошенным в крике ртом. Мысли Лавра путались, сворачиваясь в спираль. Ужас. Крик. Омерзительная масса. Противоестественная жизнь, таящаяся в подземельях погибшей цивилизации. Крик. Ужас. Ужас и темнота.
Лавр очнулся. Он не знал где он, но его сердце предательски сжалось, когда его рука случайно коснулась щербатого известняка - значит он всё ещё в древних мортумских катакомбах. Едва он отнял руку, как стена, о которую он опирался, тут же скрылась в темноте. Света вокруг вообще было очень мало - Лавр едва видел свои собственные руки. Над головой нависла точно такая же тьма, было невозможно понять, где находиться слабый источник света, благодаря которому Лавр видит хотя бы себя.
Он с трудом шел по колено в чём то мокром и вязком. Каждый раз, когда Лавр собирался посмотреть себе под ноги, его охватывал липкий страх, и он лишь выше поднимал голову, до боли в глазах сверля тьму невидимого потолка.
Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда что-то схватило его ногу. Вздрогнув, он опустил глаза. Как он и боялся, внизу была та самая бурая жижа, цвета дерьма и мокрой земли, от которой они убегали совсем недавно. Он сглотнул. Проглоченный комок на вкус был как земля после дождя.
Лавр дёрнулся, пытаясь высвободить ногу, но его по прежнему держали крепко. Закусив губу до боли, Лавр заставил себя наклонить голову.
В его штанину судорожно вцепился солдат в тропическом камуфляже. Щегольская кепка “Актиний” пропала где-то под толщей коричневой жижи, и ничто не мешало Лавру разглядеть лицо прамца. Бледное, раздутое, с закрытыми глазами. Лицо утопленника. Прамец был давно мёртв, но рука мертвеца по прежнему держала штанину Лавра и он никак не мог высвободиться. Чёрт, да он даже не мог отвести взгляд от его лица. Не мог поднять голову. Не мог даже закрыть глаза. Мертвец ощерился. Лавр с ужасом смотрел, как рот прамца раскрывается в чудовищной улыбке. У человека просто не могло быть столько зубов. Утопленник открыл глаза, но вместо белков в них была всё та же бурая жижа. Лавр закричал, не слыша своего крика.
- Камнев! Камнев, твою мать!
Мертвеца уже не было. Лавр вновь смотрел прямо перед собой. И там, в темноте медленно проступали знакомые черты.
- Смолян! - закричал Лавр, - Смолян, вы живы?!
- Не уверен, - Гений тела медленно подошёл ближе. Под ногами у них по прежнему была эта жуткая бурая жижа с запахом мокрой земли. Жижа омерзительно чавкала под ногами приближающегося Смоляна.
- Лев, вы… Вы знаете где мы?
- Скорее всего внутри собственного умирающего рассудка, Лавр, - грустно сказал Смолян, - я по крайней мере точно. Эта дрянь накрыла меня с головой и я слышал стук подземных барабанов и чувствовал запах крови, бьющий прямо в нос… Черт!
Смолян помотал головой, словно сгоняя наваждение.
- Я начинаю разговаривать, словно шаман под волшебными грибами. Вот что, Лавр! Прямо сейчас эта дрянь растворяет моё тело. И я разговариваю с тобой только потому, что это тело не просто уничтожить даже этой мерзости. А вот почему ты ещё жив, я по правде не знаю. Жаль, что так получилось
Я и сам до конца не знаю, о чем эта книга. Но мне очень хочется верить, что она не про алкоголь. Тем более хочется верить, что она совсем не про общепит. Мне кажется, что эта книга про тех и для тех, кто всеми силами пытается найти свое место. Для тех, кому сейчас грустно или очень грустно было когда-то. Мне кажется, что эта книга про многих из нас.Содержит нецензурную брань.
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.
Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.
Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.
Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».