Вторжение - [11]
– Тогда тебе проще поставить мольберт перед окном, девочка. Если ты сможешь вот так, - он кивнул в сторону горизонта, – разрисовать свои фотографии, тебе стоит задуматься о карьере художника.
Ничего раскрашивать Ольга, конечно же, не собиралась. Не зря она потратила почти месяц, вникая в ремесло фотографа. В Доррадо она модернизировала пленку и объектив купленного фотоаппарата так, чтобы он производил цветные снимки. Кажется, технология, которую она использовала, называлась «хромогенным фотоматериалом». Бьорсону знать это было не нужно. Очевидно, что обычный человек, даже профессиональный фотограф, не смог бы сотворить такое с не подходящим для этого аппаратом. Он тут же начал бы задавать неудобные вопросы, ведь он как журналист был мастак задавать неудобные вопросы. Ольге это было не нужно.
– Да, я раскрашу эти фотографии, Снорри. Нужно же как-то коротать вечера, пока ты «опрашиваешь информаторов» за рюмкой крепленого вина по всем пивным этого города, – проворчала она нарочито сварливо, – к концу работы я как раз состарюсь, а ты, может быть, соизволишь поехать-таки на линию фронта.
– Фронт, – провыл, закатив глаза Снорри, – почему приличных девочек так тянет к крови, грязи и пулям, скажи мне, душенька? Нет, правда! Тебе нужен материал или возможность поваляться в бурой жиже местных окопов? Сдается мне, что именно второе! Ты же видишь, я всё это время собирал информацию, чтобы…
– Ты пил всё это время, Снорри, – рявкнула, не выдержав, Ольга.
Бьорсон торжествующе улыбнулся.
– Я ждал кое-кого, Цветана, – его голос звучал как-то по-отцовски ласково, – ожидание за рюмочкой всегда лучше ожидания без таковой, но на первом месте у меня было именно ожидание, а не рюмка. Наконец человек, которого я ждал, соизволил мне ответить, так что перезаряжай свой «Карризо» и будь готова в течение часа. Материала для твоей кровожадной души, девушка, хватит с избытком!
Честно говоря, материала хватало и здесь, но Ольгу неудержимо тянуло на линию боевого соприкосновения. Никакой стоящей причины подвергать свою жизнь опасности у неё не было, а была только тянущая тоска, словно бы превратившаяся в отдельный, спрятавшийся где-то за поджелудочной железой орган. Этот орган тащил Ольгу, как тяговая лошадь тащит телегу. Тащил к пулям и минометным обстрелам, ежедневно собирающим свою кровавую плату, тянул к бурой крови на грязных зеленых мундирах и сером от постоянного кипячения перевязочном материале, тянул к оранжевой жидкой глине в глубине сырых окопов, где медленно гнили заживо молодые парни и девушки по обе стороны фронта. Ольга не имела никаких иллюзий по поводу того, куда она едет и что хочет увидеть. Более того, она уже видела всё это сквозь белые зёрна эфирных помех, когда Генеральный Штаб Государственной Армии Склавии дал наконец добро на тестирование эфирных дальновзглядов[13]. Тогда джирапозская армия, ещё подконтрольная правительству Республики, давила анклав Боевой Организации Анархистов в Сантурсе[14]. Сантурские каменоломни приносили десять процентов от общего дохода республиканского бюджета, поэтому правительство было заинтересовано в скорейшем разгроме анархистов и попросило помощи в подавлении мятежа у Склавии. Склавия отчаянно нуждалась в джирапозском хлебе, а склавийской армии требовались полевые испытания принятой на вооружение техники, поэтому Государь дал добро почти сразу. Войска посылать никто не собирался – только экспериментальные образцы, обслуживающие их военные советники и гражданские инженеры.
Ольга крепко, до боли в глазах, зажмурилась, отгоняя воспоминания. Но они не уходили, наоборот, становились чётче, обрастали подробностями. С тех пор прошло уже больше года, но каждый раз, когда девушка вспоминала о произошедшем, её бросало в пот снова и снова. При Сантурсе Ольга впервые увидела гибнущих на войне людей, и теперь её снова тянуло к этому страшному зрелищу. Она знала, что это самая настоящая одержимость, и боялась её, но ничего не могла с этим поделать.
– Девушка? – Бьорсон внимательно посмотрел на неё, – у тебя как, все в порядке?
– В порядке, – проворчала Ольга. – В обморок не упаду, господин журналист, не рассчитывай.
– Надеюсь, что так, – из голоса Снорри вдруг куда-то пропали все весёлые нотки. – Иди уже собирайся, девушка. Времени, как я сказал, у тебя час!
Но часа ей не дали. Уже через двадцать минут в двери номера забарабанили по-военному бесцеремонные кулаки. Ольга в этот момент стояла в растерянности над грудой одежды, попеременно хватаясь то за купленные на местном базаре кавалерийские форменные брюки, то за шляпу-клош. Послышался щелчок – это Снорри отпер двери номера. В коридоре зазвучали голоса пришельцев – резкие отрывистые команды. Несколько раз прозвучало слово «генерал». Генерал… То есть сначала их повезут в штаб и там, скорее всего, придется вести светскую беседу с местным командующим. Кто у них там сейчас командует? Романо? Да, точно, бригадный генерал Гаспар Романо. Вот только командует он окружающими город мятежниками. А кто у нас командует Асаньей? Вроде бы на многочисленных генеральских приказах, расклеенных повсюду в городе, Ольга видела фамилию Урути, но ничего больше про командующего гарнизоном она не знала. Рука неуверенно переползла от кавалерийских штанов к прямой юбке ниже колен. Ольга достаточно хорошо знала вкусы высших военных чинов, чтобы понимать: военную форму на женщине они одобрят, только если та член Государевой Фамилии и шеф полка. Исключения, конечно, бывали, но Ольга никогда не считала себя настолько везучей, чтоб надеяться на это. Юбка из легкой ткани, блуза, чулки телесного цвета, шляпа-клош, туфли-барморалле
Я и сам до конца не знаю, о чем эта книга. Но мне очень хочется верить, что она не про алкоголь. Тем более хочется верить, что она совсем не про общепит. Мне кажется, что эта книга про тех и для тех, кто всеми силами пытается найти свое место. Для тех, кому сейчас грустно или очень грустно было когда-то. Мне кажется, что эта книга про многих из нас.Содержит нецензурную брань.
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.
Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.
Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.
Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».