Вторжение - [31]
Он сам ответил на свои риторические вопросы, когда, кипя возмущением и яростью, стал отрывисто вспоминать жизнь свою, своей жены, матери и многих близких. Он рассказывал об оскорблениях в Нью-Йорке, о жестокости и грубости копов в Миссисипи, о том, как его дедушка пресмыкался перед белым банкиром в Вирджинии. Он бушевал не менее пяти минут, изливая каскад воспоминаний об унижениях и перечисляя раны, нанесённые расовым неравенством, которые никогда не заживают. Стил был полон одержимости, и Тим опасался, что он может взорваться вспышкой насилия. Наконец Стил замолчал, с трудом переводя дыхание.
Он сделал шаг к Тиму и склонился над ним, сверля его карими глазами и сжав могучие кулаки. Тим оцепенел, вцепившись в подлокотники.
— Так когда же, чёрт бы вас побрал, вы научитесь понимать, что такое гуманизм? Я хотел, чтобы хоть один белый человек совершил хоть единственный благородный шаг, подписав скромный маленький документ, который поможет совершить чудо в этой вонючей стране. Я хотел, чтобы это заявление читали во всех чёрных гетто от Ньюарка до Уоттса и чтобы повсюду раздавались возгласы: «Слава, слава, аллилуйя! Среди белого отродья нашёлся хоть один благородный человек! Его имя Тим Кроуфорд, и он знает, что такое подлинная справедливость. Он белый человек, но у него есть душа. Душа! Большая красивая душа, полная любви. Он послал к чёрту старые гнусные законы белой мрази. Он стоит за справедливость для чёрных!»
Стил замолчал столь же внезапно, как и начал. Похоже, он сам был потрясён таким взрывом эмоций. Он медленно выпрямился, пытаясь взять себя в руки, и Тим увидел, что его большие глаза повлажнели. По тёмной скуле поползла единственная слеза. Стил повернулся и неверными шагами направился к своему креслу. Рухнув в него, он опустил голову на руки — и всхлипнул.
Тим сидел, не в силах сдвинуться с места; у него окаменели все мышцы. Несколько секунд он с изумлением смотрел на Стила и отвёл глаза. Порывшись в кармане рубашки, он вытащил пачку сигарет и, не поднимая глаз, стал раскуривать одну из них. Он слышал, как рядом с ним раздавались звуки сдавленных рыданий. Тима охватило раздражение. Он чувствовал себя так, словно какой-то неуравновешенный судья ему одному вынес приговор за преступления, которые совершали другие. Какого чёрта ему надо быть свидетелем этих интимных сцен гнева и скорби? Почему не президент, не Джордж Уоллес, не мэр Чикаго — да кто угодно, в конце концов? Почему именно он, Тим Кроуфорд?
— Вот так, белая мразь, теперь ты все видел, — тихим сдавленным голосом сказал Стил. — Ты видел, как плачет черный человек.
Он помолчал, с горечью переживая эту сцену. — Да, все мы, и слабые, и сильные, можем проливать слезы. Слезы черной силы.
Ему было тяжело и неприятно слышать эти звуки — но они быстро смолкли. Стил откашлялся и высморкался, и краем глаза Тим заметил, как мелькнул белый платок, когда Стил вытирал глаза. Хотя Тим осознавал, что эта сцена длилась не больше минуты, она казалась ему бесконечной. Высокий чёрный человек встал, повёл плечами и снова повернулся к окну. Во внезапной вспышке озарения Тим понял, что если бы Стил не заплакал, он мог бы дать Тиму пощёчину.
— Вот так, белая мразь, теперь ты всё видел, — тихим сдавленным голосом сказал Стил. — Ты видел, как плачет чёрный человек. — Он помолчал, с горечью переживая эту сцену. — Да, все мы, и слабые и сильные, можем проливать слёзы. Слёзы чёрной силы. — Он снова помолчал. — Вам в это трудно поверить — но мы плачем и из-за вас. — Стил мотнул головой в сторону Тима. — Мне осталось сказать вам немногое, Кроуфорд — всего две вещи. — Теперь тон у него был жёстким и сухим. — Первое. Я хочу, чтобы эти документы к шести часам были подписаны. И второе — чёрт бы побрал вас, ваших пап и мам и всё остальное белое отродье!
Направившись к дверям, он рывком распахнул их и вышел. Захлопнул он их с такой силой, что задребезжал язычок замка.
Несколько минут Тим сидел недвижимо, пока не почувствовал, как догоревшая сигарета обжигает ему пальцы. Он машинально растёр её в медной пепельнице на подлокотнике.
Он услышал в холле звонкий голосок своей дочки: — С вами что-то случилось, мистер Стил? — И его тихий мягкий голос: — Да, Холли — только давным-давно… Давай-ка найдём твоего брата.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Любой специалист по военной топографии высоко оценил бы Фейрхилл как идеальное место, где предстоит обороняться малыми силами. Его очертания и внешний вид представляли на удивление удачные возможности для стойких и бдительных защитников, полных решимости не отступать ни на шаг. Шестьдесят пять акров поместья были вытянуты в виде неправильного прямоугольника. Со всех четырёх сторон местность плавно вздымалась к той точке, где стоял кирпичный дом колониального стиля со своими одиннадцатью комнатами и размещались остальные строения. Одна из длинных сторон прямоугольника тянулась вдоль Дрейкс Корнер-роуд, а короткая граничила с Грейт-роуд, которая, миновав последние дома Принстона, уходила на северо-запад. Автомобилисты, покидающие университетский городок по Грейт-роуд, проезжали мимо поместья Кроуфорда, которое располагалось в нескольких милях слева от них.
Об скрытой, но весьмa хaрaктерной для aмерикaнской политической системы стороне пaртийных съездов по выдвижению кaндидaтов в президенты и повествуют в своем ромaне, aмерикaнские писaтели Флетчер Нибел и Чaрлз Бейли, уже известные у нaс по рaнее публиковaвшимся произведениям "Семь дней в мaе", "Ночь в Кэмп-Дэвиде" и "Исчезнувший".
Это политический детектив с элементами фантастики известного американского писателя. В нем рассказывается о том, как ученые и государственные руководители великих держав мира добиваются утверждения в ООН проекта соглашения о запрещении ядерного оружия на земле.
В третий том шеститомного собрания сочинений американского журналиста и писателя Ф. Нибела включен роман «Ночь в Кэмп Дэвиде», в котором президент США сходит с ума, чуть не вызвав ядерную войну; и о возможности применения 25-й поправки к Конституции США.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Авторы романа весьма своеобразно раскрывают тему войны и мира.Ф. Нибел и Ч. Бейли переносят читателя в 1974 год. Только что заключен советско-американский договор о ядерном разоружении. Но не всех в США устраивает такой ход событий. Американские «бешеные» готовятся захватить власть.
Американский конгрессмен Эван Кендрик неожиданно становится мишенью для арабских террористов. Оказывается, именно он был тем неизвестным героем, освободившим заложников в Маскате. Теперь террористы решили отомстить ему. Вместе с красавицей, которая спасла ему жизнь, Эван вступает в смертельную схватку со злом. Судьба Кендрика и, возможно, всего мира находится в руках загадочного и опасного человека, известного под именем Махди.
У безупречной супруги восходящего американского политического деятеля есть опасные тайны, которыми она готова поделиться с его избирателями.
Робота-судью невозможно подкупить, для него не играет роли человеческий фактор, жалость, сопереживание. Он знает лишь закон и действует в соответствии с ним. Как и робот-адвокат. Система исключает возможность ошибки. Залы судебных заседаний становятся полем боя искусственных интеллектов. Профессия юриста близится к исчезновению. Последние люди-адвокаты бесповоротно проигрывают конкуренции со стороны машин. Наиболее успешный из юристов, Лэндон Донован, понимает, что его жизни угрожает опасность. Он начинает опасную игру в надежде узнать истину: кто стоит за роботами…
Яну Лаврецкую преследует компания из девяти школьниц. Первая неприметная встреча в кафе закончилась зверским расчленением убитой девушки. На месте преступления убийца оставил окровавленный пистолет без отпечатков пальцев. Яна уговаривает своего напарника взять это дело, однако здесь все не так просто, как кажется. Яну одолевают воспоминания о прошлой жизни, проведенной в рабстве. Она думает, что убийца – это ее надзиратель, которому отец продал девушку на три года в период с 14 до 17 лет. Но так ли юная журналистка близка к разгадке тайны? Или все-таки убийца находится намного ближе, чем думает Лаврецкая?
В жизни автора, как и в любой остросюжетной книге, имеются незабываемые периоды, когда приходилось на себе испытать скачки адреналина и риска. Это и подтолкнуло его к написанию книг о таком чувстве, как инстинкт самосохранения. Данная книга не является первой в творчестве, и не является последней. По жанру её можно отнести к драме, где прослеживается трагическое переплетение человеческих судеб. К психологическому роману с раскрытием характеров героев, их трансформации и движений души. И несомненно к политическому детективу, ведь война — это всегда политика.
Главный герой романа П.Андерсона «Любовница президента», взявшись за самостоятельное расследование убийства, убеждается в порочности той системы, в которую он до этого искренне верил.