Вторжение - [15]

— Позвоню Виктору Петровичу в понедельник, — нетерпеливо вклинился сочинитель. — А пока иди к машине, мы сейчас подойдем.

Он вспомнил, что шляпа Вадима может оказаться тесной для гостя, пусть наденет его, Станислава Гагарина, куртку с капюшоном. Нет, шляпу тоже примерит, пусть даже будет просторнее. Нынче мешковатая одежда меньше бросается в глаза, нежели шмутка в обтяжку.

Сгодилась и куртка, и старая писательская шляпа серого цвета. Сталин облачился во все это с полным равнодушием к собственной внешности, и Станислав Гагарин подумал, что несмотря на сверхзнание, которое вождь получил от Зодчих Мира, и его приобщение, сие уже чувствовалось, к диалектике, в житейских привычках Иосиф Виссарионович остался верен тому аналогу, который родился на Земле почти сто одиннадцать лет назад.

«Да, — подумал писатель, — вовсе не случайно меня, пятидесятилетнего, вождь зовет молодым человеком. Впрочем, не пей он водки едва ли не каждый день, не запивай ее, водяру, вином и не балуйся табачищем, мог прожить до нынешнего дня. Интересно, завязал ли он с Жидким Дьяволом?»

— Завязал, — коротко бросил Сталин, мельком взглянув на себя в зеркало между двух настенных ламп и надвигая шляпу на глаза. — Я готов, товарищ. Как вы считаете, меня не узнают?

…Теперь, когда Вадим приткнулся к обочине напротив автобусной остановки «Госпиталь», и писатель вышел из машины, а Сталин последовал за ним, оба они пожали Казакову руку.

— Вернись к Римме Прокофьевне, Вадюша, — сказал Станислав Гагарин. — Спасибо, но с Машкой мы управимся сами.

Сочинитель не умел водить машину, и насколько ему было известно, Сталин не обладал этим искусством тоже. Но его странным образом не озадачило сие обстоятельство, и Станислав Гагарин, как должное воспринял согласный кивок Вадима, который тут же, не мешкая, перебежал дорогу: показался автобус на Власиху.

День был пасмурным, холодным и вселенски мерзким.

Над головами и уже хорошо видными отсюда домами улицы Северной беспорядочно ворочались свинцово-грязные тучи, из которых можно было ожидать и снега, и неприятно стылого дождя.

Станислав Гагарин посмотрел, как подвалил к остановке власихинский автобус, как засуетились его земляки, норовя побыстрее войти в теплое чрево бело-синего пузана, за лобовым стеклом которого сидел равнодушный ко всему на свете пожилой водитель.

Станислав Гагарин дождался, когда автобус проползет мимо их красной Машки, терпеливо ждущей, когда воля человека — или сатаны? — толкнет ее к невероятным приключениям, писатель с облегчением убедился — Вадим вместе со всеми отбыл восвояси, повернулся к Сталину, который, надвинув на глаза шляпу, смотрел туда же, и увидел: вождь взялся за ручку передней двери.

Глубоко вздохнув, судьба Казакова больше его не волновала, Станислав Гагарин нырнул в салон, привычно — два месяца мотался на этом автомобиле по избирательному округу — наклонив голову, и увидел сидящего на месте водителя невозмутимого Вадима Казакова.

Умостившийся на переднем кресле Сталин повернулся и лукаво улыбнулся в усы. Дать ни взять — добрый дядюшка, приготовивший племяннику сюрприз!

— Надеюсь, это вовсе не тот, кто стрелял в нас из автомата полчаса назад, — проворчал Станислав Семенович, приподнявшись и вытаскивая из-под задницы завернувшийся край чехла.

— Вы правы, теперь это наш… — Иосиф Виссарионович запнулся. — Будем считать — человек.

— Тогда поехали. Маршрут он знает?

Сталин кивнул. Теперь вождь смотрел на дорогу.

— Давайте тогда через Одинцово, на Кутузовский, в центр.

Тут он вспомнил, что до сих пор не выяснил, куда же собственно Сталину надо приехать. Но дал себе слово не спрашивать того ни о чем, ибо вождь есть вождь, он и мысли читает, и вон каких монстров-двойников умеет создавать, и цели у него вроде как благие, хотя благими намерениями вымощена дорога в ад. Но ведь он и в Африке вождь, а вот Станислав Гагарин всего лишь бывший.

Еще недавний председатель Военно-патриотического литературного объединения «Отечество» и кандидат в народные депутаты России, на сей момент он всего лишь глава незарегистрированной, значит, неформальной, организации, обладающей, правда интеллектуальным капиталом в десять-пятнадцать миллионов рублей. Только капитал этот надо еще превратить в материальные, в шуршащие тети-мети, а потому он вроде как генерал без армии, капитан без корабля…

— Не удручайтесь, — не поворачиваясь, сказал Сталин. — У меня ведь тоже нет государства, я больше не Генеральный секретарь и даже документов при себе не имею.

— Я что хочу сказать, — подал голос Вадим. Не Вадим, конечно, а этот самый… «Как же мне его называть?» — внутренне усмехнувшись подумал Станислав Гагарин. — Я что хочу сказать… Если по милицейским правилам, то вы настоящий бомж. Существо без определенного места жительства. Это если грамотно рассмотреть.

— Бомж! — закашлял-засмеялся вождь. — Настоящая находка! Такой находкой я поделюсь с друзьями по возвращении. Надо же! Товарищ Сталин — бомж… Без определенного места жительства! Бомж! Спасибо, Вадим Георгиевич. Вы остроумный человек!

«Он что? Издевается надо мной? — рассердился Станислав Гагарин. — Сам же его и создал, Вадима номер два… Впрочем, как две капли воды похож, и разговаривает по-казаковски».