Вторжение - [7]

И понимая, к чему относится то смятение, что даже не пытался скрывать от меня Айлас.

— Я не ожидаю от Вас, моя прекрасная Лера, ничего из того, Вы перечислили. — Его улыбка с каждым мгновением становилась все откровеннее. Это было похоже… на продолжение того же вызова, что он мне уже бросил. — Не смею больше испытывать Вашего терпения, принцесса. Хорошего Вам отдыха.

И он, со всем возможным изяществом, которое только подчеркивалось полуобнаженным телом, склонился предо мной, чтобы уже через миг исчезнуть в тумане перехода.

Даруя мне если и не облегчение, то, хотя бы, какое-то его подобие. И это было не столь хорошо, как могло показаться: необходимость сдерживать себя помахала рукой вместе с покинувшим нас чернокожим кошмаром. Выдержка вообще сделала вид, что мы с ней не знакомы, а место стиснутых зубов, сквозь которые я и цедила слова попытались занять слезы, остановить которые мне удалось лишь прокушенной до крови губой.

— Моя госпожа…

На лице Айласа, который все это время не сводил растерянного взгляда со своего господина, похоже не понимая, что должно было случиться, чтобы заставить его предстать передо мной в ТАКОМ виде, мелькнуло чувство, которое мне совершенно не понравилось. Потому что называлось оно… обреченность.

Собрав остатки воли я вынуждена была взять себя в руки. Единственное чего желая, теми же остатками, но только силы: устроить небольшое светопреставление. Увы… если начать с этого, то чем тогда придется заканчивать?!

— Отставить, Айлас. Все разговоры потом и, — я сделала паузу, поднимая взгляд на застывшего у стены Сэнара, — без меня. А сейчас я хотела бы сделать то, что мне и посоветовал ваш милостивый Правитель. Но перед этим я намерена принять ванну.

— Как прикажет моя госпожа. — Сразу став бесстрастным, ответил на мою реплику наш, то ли соглядатай, то ли…

Задумываться об этом сейчас тоже не хотелось. Тем более что еще не закончив говорить, он уже направлялся в сторону купальни, оставив нас с воином вдвоем. Чем я не преминула воспользоваться.

— Почему ты не ушел с Варидэ? — Негромко спросила я у Сэнара, будучи уверенной, что нас пока еще никто не контролирует.

Впрочем, теперь, когда мне не было нужды прятать собственные способности, эта проблема решалась достаточно просто, хотя и могла выглядеть вызывающе. Но я уже столько раз повторила, что это не имеет никакого значения, что еще один — картины совершенно не портил.

— Я не имел права оставить Вас здесь одну. — Он ответил спокойно, словно это не имело никакого отношения к его собственной жизни, с которой он, благодаря своей выходке, вполне мог неожиданно расстаться.

— Только не надо говорить мне про клятву, честь и долг. — Начала я заводить и себя, и его. И не только для того, чтобы понять.

— Я дал клятву защищать Вас, моя госпожа. — Словно и не слыша меня, все с тем же равнодушием проговорил он, так и не взглянув в мою сторону.

Наталкивая меня на мысль, что он знает значительно больше чем говорит, и предлагая моей настойчивости посоревноваться во вредности с его упорством.

— И насколько многого мне стоит опасаться? — Решила я зайти с другой стороны.

Я не могла сказать, что не верила в его верность слову, но… теперь, когда он был одним из немногих, кому я могла хотя бы попытаться доверять, мне ничего не оставалось, как узнать о своем тере как можно больше. А способов для этого находилось не так уж и много.

— Значительно меньшего, чем это Вам видится. Вы можете быть уверены — Вашей жизни и чести ничего не угрожает. Если, конечно, — он все-таки поднял на меня взгляд. Правда, мог этого и не делать. Даже в нашу первую встречу в них хотя бы что-то отражалось. Теперь же… ничего, — Вам не удастся все-таки вывести его из себя. Но так как это практически невозможно, ничему кроме Вашего самолюбия особого урона нанесено не будет.

Можно считать, что я только что, еще и с этой стороны, получила подтверждение своим догадкам о существовании плана, в котором Вилдор отвел мне определенную роль. И оставалось справиться с двумя задачками: узнать, какую именно, и… откуда об этом знает Сэнар. Не только для того, чтобы сберечь собственное самолюбие и нервы, но и удовлетворить любопытство, которое вопреки бытующему мнению, чаще всего спасает от больших и неприятных неожиданностей.

— Что грозит тебе?

Надеюсь, он не подумает, что это я беспокоюсь. А если и так, то не о нем: мне катастрофически не хватало информации для того, чтобы сделать хоть какой-нибудь вывод. А пресловутая женская интуиция, о которой так много болтают, чаще всего оказывается бессильной, встречаясь со столь яркими личностями, как Вилдор. И я ее прекрасно понимаю: их замешанное на первобытном ужасе обаяние так велико, что нормальная женщина предпочитает благополучно расстаться с разумом и уйти в небытие.

Вот только я себе такой роскоши позволить не могла.

— Очень тонкие издевательства, замаскированные оскорбления, угрозы, толкающие на то, чтобы я нарушил клятву. — Он начал говорить, когда я уже перестала рассчитывать на ответ. С все той же пустотой в голосе и взгляде. О, стихии! За что Вы ко мне столь немилосердны? — Возможен шантаж с целью заставить Вас сделать то, чего он будет желать. — Он с бездушным равнодушием во взгляде пожал плечами. — Ничего такого, с чем я не смог бы справиться.