Вторжение - [104]

— Именно поэтому ты и беспокоишься за Закираля?

Я еще раз пробежался внутренним взором по своим размышлениям и кивнул. Будь я на месте все еще законного правителя Дарианы, избрал бы самый надежный способ избавиться от старшего сына: заставил того нарушить свою волю. А уж стоило дойти до этого момента, как все остальное начинало мгновенно сплетаться, вырисовывая звеньями событий довольно основательную цепочку.

— Где-то здесь, на Лилее, его сыновья. Карим продолжает утверждать, что даже ощущая, не может точно определить их местонахождение.

— И ты считаешь, что это может быть совершенно не так. — Ее вздох был тих и спокоен, но я слышал, как напряженно бьется сердце в ее груди.

— Я считаю, что для любящего отца, впечатление которого производит муж Таши, это самый лучший крючок, на который его можно поймать. — И, не дожидаясь, когда она согласится со мной или откажется признавать мою правоту, добавил. — Окажись на их месте кто-то из принцев или наша дочь, моя жизнь и весь мир не имели бы никакого значения.

— И вряд ли бы ты стал в этом случае считаться с моим мнением.

С легким оттенком упрека закончила она. И была права.

— И даже ставить тебя в известность.

Понимая, что мои слова нисколько ее не обидят, продолжил я, уже ее мысль.

Так уж случилось, что я не просто согласился с Элильяром, который искренне сожалел о том, что трудное решение пришлось принимать его сыну, а не ему. Я осознал, что окажись на его месте, вряд ли бы испытывал иные чувства. И хотя понимал, что мои дети уже давно не нуждаются в моей опеке, детьми от этого они быть не перестали.

А сейчас я признал и то, что их жизнь ценю значительно больше, чем наше с Рае благополучие. Да только… ее это нисколько не смущало. Из чего можно было сделать единственный вывод: знать о таких проблемах она не должна ни при каких условиях. Потому что если свою жизнь я готов был отдать в обмен на их, то ее…

Не самый лучший у нас разговор получался. И вместо ожидаемого душевного равновесия пока что приносил только смятение.

— Поэтому ты и предложил Радмиру внимательно присмотреть за Закиралем? — Она словно и не замечала моего состояния.

И только тонкая струйка магии, которой она меня окутывала, наталкивала на мысль о том, что мне уже давно пора брать себя в руки и прекращать перекладывать свои сомнения на женские плечи. Даже в том случае, когда женщина ничуть не уступает мне по мужеству.

— Я думаю, что Вилдор ждет не того, когда его воины завязнут на втором рубеже. А именно возможности уничтожить старшего из сыновей. И младший может ему в этом помочь.

Невозмутимо продолжил я. Но еще не начав говорить, уже понял, что эти слова были лишними.

— Как гадко! — Она вскочила так резко, что я не успел ее удержать, и бросилась к двери.

Словно собиралась немедленно отправиться к дочери и ее мужу, чтобы прояснить до конца то, что я высказал в качестве предположения. Но уже взявшись за ручку, застыла, скорбно опустив плечи.

— Почему? — Ее голос был тих и печален. — Неужели не было иного способа не допустить Яланира к власти?

И хотя единственное, чего я хотел в этот момент — прижать ее к себе, ощущая аромат тела, горячими губами скользнуть по коже, чувствуя, как отголоски тревог растворяются в просыпающемся желании. Услышать сорвавшийся стон, в котором будет признание меня ее властелином, которому дозволено не просто быть рядом, не только безраздельно владеть сердцем и душой, но и быть ее частью, становясь горячечным бредом и тайной мечтой.

Но я даже взглядом не мог облегчить ее страдание, избавить от той боли, что одинокой слезой скатилась по щеке.

Потому что то, что сейчас происходило, было важнее. И она это понимала так же, как и я.

— А ты сама как думаешь? Ты ведь его знаешь лучше.

Рае, кинув на меня быстрый и напряженный взгляд, медленно опустила голову, признавая, что иного выхода не видит.

— Он очень опасен? — Я и сам знал ответ на этот вопрос, но хотел, чтобы она выскользнула из объятий отчаяния, в которые сейчас себя загоняла.

И это дало тот результат, на который я очень надеялся.

Еще мгновение назад она стояла, обняв себя за плечи руками, пытаясь согреться в холоде безысходности. Теперь же, пусть в ее взгляде еще не было той безмятежности, которая становилась для меня опорой в неизведанности предстоящего, он уже не обжигал огнем с трудом контролируемых эмоций.

— Он всегда жаждал власти, а слава отца никогда не давала ему покоя. И мне всегда казалось, что Вилдор держит его рядом с собой не для того, чтобы приблизить. Он его пытался сдерживать. А если посмотреть на некоторые события с иной точки зрения, то вполне можно предположить, что и в моем прошлом свой след он тоже оставил.

Рае прошла мимо меня к столику, на котором стояла открытая бутылка вина, тарелка с фруктами и бокалы. Наполнила один из них немногим меньше половины и, словно сомневаясь, стоит это делать или нет, долила еще чуть-чуть.

Ее тонкие, нежные пальцы скользнули по тонкой ножке и замерли, не торопясь поднять фужер.

— Я никогда не верила, что отец отдал приказ убить мою мать.

Как бы я хотел подняться навстречу ее боли и забрать ее себе, не позволяя ей коснуться единственной женщины, которая существовала для меня. Но ни ее слова, ни то напряжение, что ощущалось в ее теле, не дозволяли мне сделать этого. Требуя лишь быть немым свидетелем того, как обмирает ее душа, уносясь воспоминаниями в то время.