Второй встречный (короткая версия) - [11]

— А Вы смелее, чем показались на первый взгляд — Одобрительно улыбнулся господин Дирк.

— Да, — я согласно кивнула, и разрешила себе добавить в голос немного лукавства, — А если я переоденусь в праздничное, а не в то, в чем ходила в лес за ягодами, то буду еще и красивее. Хотя, в приказном браке это ведь не столь важно?

— Ну, как сказать, — Хмыкнул господин Дирк, — Красивая жена — гордость любого мужа. Но и головная боль — тоже. Так что никогда не знаешь, что лучше. Но, к делу. Я хотел Вас заверить, господа Трауте, что, в случае если Вы выберете меня, я постараюсь предоставить Вам столько свободы, сколько это вообще возможно в браке.

— Это как? — Спросила я для порядка, не выдавать же господина Арвида, который уже успел разболтать все тайны старшего брата. Тут мне, почему-то, опять вспомнились Хайко и Айко, вечно сующие нос в дела друг друга.

— Первое, что я сделаю, отпишу Вам официально имущества, которое позже станет Вашей вдовьей долей. Чтобы после не возникало никаких воспросов с наследством. Кроме того, мы с братьями очень много времени проводим на службе у Его Величества, иногда получается до девяти месяцев в году.

Я только ахнула. Насколько я знаю, большинству рыцарей в мирное время приходилось отбывать на службе от тридцати до сорока дней, на усмотрение их господина. А Его Величество, оказывается, строже всех баронов в нашей округе.

— Да, служба Короне отнимает много времени и сил — Правильно понял мое удивление господин Дирк. — Но Его Величество своих людей не обижает. В любом случае, если мы поженимся, докучать я Вам не буду, если Вы понимаете, о чем я.

Я почувствала, что начинаю краснеть. Понимаю, конечно, все-таки, я в деревне живу. И что мне ему сейчас надо сказать? Спасибо, милостивый господин? А меня кто-нибудь спросил? И как вообще обсуждать подобные темы с малознакомым человеком? А если не обсудить, так мало ли, что он там еще напридумывает „ради моего блага“. В любом случае, мы уже почти дошли до ворот, за которыми нас ожидали господин бургман и старший фон Роггенкамп, так что я только кивнула, скромно потупившись.

— До завтра, госпожа Трауте! — Простился со мной кандидат в женихи.

— До завтра, господин Дирк! До завтра, милостивые господа!

Простившись с гостями, я вернулась обратно в дом. Проходя михо хозяйственных построек, спиной чувствовала взгляды поселян. То-то будет им сегодня о чем поговорить!

***

В доме меня, как я и ожидала, встретили неласково. Мой сундук так и стоял открытым посреди парадной комнаты. Рядом, неопрятной кучей, валялись недостающие ранее шали, кружева и даже, как оказалось, белье. Вид у вещей был такой, словно их долго топтали ногами, но сперва додумались-таки снять обувь. То есть, на первый взгляд, ничего не было испорчено, но выглядело все это жалко.

Заплаканная Хильде сидела тут же, надувшись, словно ей пришлось не мои вещи вернуть, а отдавать свои, над которыми ночами не спала с коклюшками. Растрепанная Агнесс стояла у окна, явно ожидая повода поскандалить. Не став радовать золовку, молча опустилась на колени у сундука и стала аккуратно собирать вещи. Стоило бы их сперва расправить, а то и постирать…, но не до того сейчас. Уберу сундук в девичью комнату, тогда и пересмотрю, что и как сильно пострадало. Но, конечно, спокойно собрать своё мне не дали.

— Радуешься? — Агнесс, как и ожидалось, не могла смолчать. — Теперь вся округа годами будет судачить о нас. Тебе-то что, уехала и забыла. Ты Хильде в глаза посмотри! Ты ей своей судьбы желаешь?!

— Не смей! — Я, конечно, ожидала скандала, но такое оскорбление — это даже для Агнесс — перебор.

— Чего не сметь?! — Агнесс, кажется, совсем отпустила вожжи и остановить ее уже не могло ничто. — Мы тебя кормили, одевали, дрова на тебя переводили. А ты у моих девочек будущее украла! Я-то думала, ты по лесам да лугам просто так шляешься, а ты, видать, нашла там кого-то, кто тебе женихов прислал!

— Мама! — Тут уже вмешалась Хильде, — А что ей было делать? Да ты посмотри на нее, на такую мужик только после королевского приказа и позарится!

— А ты вообще молчи! — Тут уже не сдержалась я. И впервые в жизни я позволила себе постоять за себя. — Ты бы от матери чего хорошего подсмотрела, вон, она у тебя рукодельница, каких поискать, а ты только и научилась, что по чужим сундукам шарить.

— Да как ты смеешь мою дочь воровкой обзывать?! — Рука у Агнесс всегда была тяжелая, это я усвоила еще с детства. Но при матери она хоть чуть-чуть сдерживалась, а потом я просто старалась поменьше попадаться ей под гарячую руку. Теперь же, похоже, я выбрала самый неудачный момент, чтобы открыть рот.

Конечно, я пыталась защищаться, но против двух обозленных баб не выдержал бы никто. Быть мне битой! — поняла я, когда скулу обожгло болью. Однако, в следующий момент я почувствовала, как чьи-то руки оттаскивают от меня Агнесс. Опомнившись, я увидела Виллема, который стял надо мной. Агнесс стояла, прижавшись к стене напротив, а рядом с ней сидела на полу Хильде, приживая руку к щеке.

— Прекратить! — Голос брата звучал так грозно, словно на поле боя. — Вы и так опозорили нас сегодня на всю околицу. А ты, — он указал на Хильде, — Со двора ни ногой, пока не найду тебе жениха. САМ найду, потому что ты, дура, теперь распоследнему оруженосцу не нужна. Мало того, что мать Герберта все охочим рассказывает, как ты за ее сыном — чужим женихом — бегала, а ведь она вас с Агнесс предупреждала… Так посудачили бы и успокоились, а теперь вся околица уже до вечера знать будет, что у меня дочь — лентяйка (в пятнадцать лет с пустым сундуком) да еще и воровка!