Второй сын - [27]

Он не был похож на женщину. Гисла припомнила, что раньше, прежде чем стать королем, он был ярлом Берна, клана Медведя. Размерами он и правда не уступал медведю. Голову одетого во все черное Банрууда венчала шипастая корона.

– Моя сестра, королева Аланна, родила дочь, – продолжал ярл Адьяра. – Эта дочь живет здесь, на Храмовой горе. Принцесса Альба – дитя Адьяра и может представлять наш клан в храме. Она может представлять Адьяр. Мы уже многое отдали. У нас не осталось других дочерей.

– И все же ты приехал, Айдан, – сказал Банрууд. В его словах сквозило презрение. – Зачем ты здесь, брат?

– Меня привело любопытство. Вижу, ярлы послушались своего короля.

– Все, за одним исключением, – ответил Банрууд.

– Я привез тебе женщину, – мягко, но не без насмешки произнес Айдан. – Только она… не молода. Моя мать, королева Эса, приехала помочь с воспитанием принцессы. Она считает, что для присмотра за ее внучкой тебе нужна женщина. Если только… ты не намерен взять новую жену, государь. Быть может, одну из присланных тебе дочерей кланов?

Король махнул рукой, показывая, что разговор окончен, словно ему больше не было дела до Айдана из Адьяра. Он двинулся дальше, к ярлу Эббы. Тот уже спешился и стоял рядом с девочкой в плотном темно-коричневом платье с оранжевой каймой.

– Эрскин выглядит усталым, – заметил Ликан, повернувшись к Лотгару.

– Дела в Эббе все хуже. Он уедет с рассветом. У него нет времени на этот спектакль.

– Это Элейн из Эббы, – сказал ярл, представляя королю девочку и слегка ему кланяясь.

Элейн из Эббы присела в глубоком книксене, не поднимая глаз на короля. Ее ярко-рыжие волосы пламенели, оттеняя бледную кожу. Глаза казались заплаканными. Она была высокой и худенькой, с тонкой талией. Гисла сочла Элейн своей ровесницей, хотя та и была гораздо выше ростом.

– Она родилась до напасти, – пробормотал Лотгар, и Ликан хмыкнул, соглашаясь с ним.

– Но только она. Остальные родом совсем не из Сейлока.

– Ничего не поделаешь, брат, – сказал Лотгар.

Банрууд перешел к следующему ярлу, из Берна. Девочка, с головы до ног укутанная в красную ткань, не сводила глаз с приближавшегося к ней короля.

– Волосы у нее курчавые, а кожа темная, – шепнул Лотгар с ухмылкой. – Бернского в ней не больше, чем во мне.

– Кто это, Бенджи? – спросил Банрууд.

Девочка его совсем не боялась. Она не сводила с него лишенных всякого выражения глаз.

– Это Башти из Берна. – Ярл положил руку девочке на спину, подтолкнул ее вперед. Но она лишь покачнулась и не двинулась с места.

– Башти… из Берна? – переспросил Банрууд.

– Башти из Берна… думаю, это дочь Кембы, – отвечал ярл.

– Раз она дочь Кембы, то не дочь Берна. К тому же Кемба – король, – не согласился Банрууд. – Сомневаюсь, что девчонка от Кембы. Но если тебя, брат, все устраивает, я спорить не стану.

– Быть может, когда она вырастет, мы сумеем заключить союз, – предположил Бенджи.

– Быть может. Если у нее есть утроба, то из нее вырастет женщина. Этого мне достаточно. – Банрууд повысил голос: – Вы все понавезли мне чужеземных утроб, чтобы они рожали нам другие утробы?

Никто не ответил.

– Вы притащили мне отбросы и пленных, – усмехнулся король. – Все, кроме Эрскина, хотя у него есть оправдание получше ваших. Его воины даже теперь сражаются с гончими псами, а он все равно исполнил мою волю и привез мне дочь Эббы.

Ярлы, явно обиженные этими словами, молча смотрели на короля.

– Ты велел найти дочерей. Мы нашли дочерей, государь, – буркнул Дирт из Долфиса.

– Ну, значит, нашли, – сказал король Банрууд и пожал плечами, словно нехотя даруя ярлам прощение.

Ярл Долфиса представил дочь своего клана, Далис, которую он привез в храм. Стоявшей рядом с ним черноглазой черноволосой девочке было не больше шести. Она цеплялась за руку ярла и с печальной покорностью глядела на короля. Ярость вскипела в горле у Гислы, сковала ей спину. Король ей не нравился.

Банрууд подошел к ярлу Йорана, сложив за спиной руки, словно выбирая годный в пищу кусок конины.

Девочку, которую привез ярл Йозеф, звали Юлией. Ее длинные темные волосы были заплетены в такую же тугую косу, как и у воинов, что собрались на Храмовой горе. Король спросил, правда ли ее «воспитали мужчины».

– Да, государь, – ответил ярл Йорана, не сводя с Банрууда жесткого взгляда. – Сущая правда. Ее дед – Йером, он рыбак. Десять лет назад, когда они с сыновьями забрасывали сети, на берег Йорана высадились гончие псы. Печальная участь не миновала жену и дочь Йерома. Жена погибла, а дочь… забеременела от разбойников. И умерла в родах. Девочку воспитали Йером и двое его сыновей.

Наконец король подошел к Лотгару. Тот положил руку на плечо Гисле, но она сразу же отстранилась.

Она не его собственность. Заметив, как Гисла отшатнулась от ярла, король усмехнулся, и она тут же пожалела о своем порыве. Будет лучше, если никто здесь не узнает, что она чувствует на самом деле. Ее чувства – единственное, что до сих пор принадлежало ей, и она поклялась, что больше не станет показывать их незнакомцам. А сейчас вокруг нее стояли одни незнакомцы.

Днем, когда процессия из Лиока начала подниматься в гору, Гисла распустила волосы, и они легли ей на плечи длинными свободными прядями. Тогда она решила, что в зеленом платье, которое добыла для нее леди Лотгар, сумеет затмить других дочерей. То было самое красивое платье из всех, что она надевала в жизни. Подготовка к отъезду отвлекла ее от тревог, от поселившейся глубоко внутри пустоты. Но теперь она жалела, что не осталась в старых штанах Хёди и в его блузе. Жалела, что у нее на голове не было больше спутанного грязного колтуна, который расплели женщины из Лиока. Та девчонка осталась бы Гислой, даже если бы ей сменили имя. Но в этом платье с чужого плеча, с гладкими чистыми волосами она превратилась в Лиис из Лиока. От Гислы в ней больше ничего не было.