Второй шанс - [46]

Сама церемония простая была. Недалеко от лесной опушки, на громадных поленницах, составленных из дров нарубленных, веток, и сушняка речного, и облитых маслом горючим, лежали завернутые в плащи тела двадцати восьми воинов Людей леса. Все, кого найти смогли, остальных река забрала. Большим кругом стояли все солдаты, выжившие в битве. Не было ни речей, ни молитв никаких, стояли молча, каждый о своем думал. Как только солнце красное, закатное, краем своим степи вдалеке коснулось, князь к кострам погребальным факел поднес. Второй раз за день большой огонь в небеса взлетел в этом месте. Постоял народ еще минут десять, на пламя, глядя, и разбредаться начали, своими делами вечерними заниматься. Живым – живое, мертвым – мертвое. Только жрецы у костров остались, пепел потом собрать да в лесу развеять.

И я с Боратом и с Айкой, под мышкой у меня угнездившейся, побрел к кострам и палаткам, односельчанами нашими поставленными. Лагерь по вечернему затихал потихоньку. Основную массу лошадей опять перегнали на восточный берег, на пастбища безопасные. На нашем берегу зверье, трупами и кровью взбудораженное, могло на лошадок напасть попытаться. В степи, дальше от лагеря, там, где оставались тела неандертальские не убранные, рычало, выло, хохотало и визжало хищное племя степное. Сам бивак огородили притащенными с того берега заграждениями, часовые по периметру костры жгли. Борзого переправлять на другой берег даже не пытались, просто привязали к телеге рядом с нами. При нужде моя зверюга и сам отобьется, и нас еще предупредит. Поужинали, после сидели, глядя на пламя костра, слушая концерт степных любителей падали. Айка, уставшая от всех дневных путешествий и приключений, начала посапывать и носом клевать. Подхватил ее на руки, отнес в отведенную мне с Боратом палатку, уложил, плащом закутав. Где ее шатер я не знаю, не шарить же ночью по лагерю. Сам вернулся к костру и Борату.

– Слушай, Борат, я у тебя не спрашивал никогда, у тебя семья есть? А то болтаешься вместе со мной черт знает где, сейчас вот опять уезжать надо.

Помолчал воин, вздохнул:

– Была жена. Ребенок должен был родиться. Умерла во время родов. Малыш тоже не выжил. Давно это было, доктор Арт еще не попал к нам, он бы помог. С тех пор вот один как – то.

– Извини, брат, что спросил.

– Да ничего. Говорю же, давно было. Вот вернемся, останусь я с вами, может, присмотрю себе кого. Вдов сейчас много будет.

– Борат, а с этим у вас как тут…. ну… мужчина с женщиной как жить начинают? – черт, неудобно, как школьник, блин.

– Да нравятся друг другу, вот и живут вместе, если взрослые. Ну родители еще одобрить должны, конечно. – посмотрел на палатку, расплылся в улыбке, – А вот ты о чем! Да бога ради, Ольд, я думаю, возражать совсем не будет. Еще и напоить тебя должен будет, если ты его от этой головной боли избавишь. Он с этой егозой давно уже сладить не может. Так что, если ты согласен, никаких препятствий. Она-то точно не против.

– Эй,эй,эй, ты не спеши давай! Женит он меня! Я вон даже не знаю, сколько лет ей!

– Да ладно тебе, хорошая девчонка. А что шебутная, так с возрастом пройдет. Родит – не до глупостей будет.

– Погоди, Борат, не время сейчас об этом. Нам еще вернуться надо, дело сделав. Вот потом об этом и можно будет подумать. А ну как не вернусь, зачем ей это надо?

– Перестань. Так рассуждать – вообще никогда ничего не сделаешь. Сегодня одно, завтра другое приключиться, тоже так говорить будешь. А, ладно, брат, твое дело. Но смотри, я на свадьбе погулять хочу. – пихнул я в плечо солдата старого, натурофилософа доморощенного, и отправились мы спать. Борат себе спальное место искать пошел, деликатный, а я в палатку влез.

Ночка та еще выдалась! От Айки, во сне сопящей, на другой край палатки забрался, и еще свой плащ скатал, и положил между нами, чтоб она ко мне не перебралась, дурак старый. Ну а что, ну не железный я. Дома, пока больной был, полтора года последних не думал об этом. Жить сил не было, а не то, что сексом заниматься. А как сюда попал, организм мой пуще прежнего восстановился, про болячки забыл, и проблема начала вставать в полный рост. Мм-да, начала вставать…. Пока я лежал, и мысли такие думал, эта дева, предмет размышлений моих, во сне, плащ мой преградный не заметив даже, ко мне подкатилась, ручонками обхватила, носом в грудь уткнулась, и дальше сопит. И еще ногу на меня закинула! Сон, говорите??!! Ну-ну. Вокруг лагеря звери воют, девчонка ко мне всем телом горячим прижалась, проблема, кхм.., стоит…. Так и мучился до утра, изредка в дрему проваливаясь.

Вылез из палатки с утра злой и невыспавшийся. Нет, это дело надо прекращать! Сегодня же домой отправлю, а то делами заниматься невозможно. А это чудо выпорхнуло довольное и счастливое, когда я уже у костра, мрачный, завтраком давился. Ехидненько так поинтересовалась, как спалось мне, в щеку меня чмокнула, и к реке, умываться полетела, от шлепка моего по попе увернувшись. Мужики похмыкали понимающе, головами покачали одобрительно. Кулак им показал, наорал, домой собираться велел. Брать с собой никого из деревенских не хотел, и так народу осталось – кот наплакал. Пусть хозяйством занимаются. Когда Айка с реки вернулась и позавтракала, объявил ей, что домой она едет. Подулась, но спорить не стала, понимает, что не на увеселительную прогулку мы собрались. И тут вспомнили землячки мои, что подарки они мне привезли от старшины кузнецов наших, Витьки длинного. Велел доставать. Достали.