Второй шанс - [52]

– И это все?

– Еще нужен огонь. Выпариваешь, соскребаешь со стенок котла, разводишь в пресной воде, тщательно размешиваешь, снова выпариваешь. Примерно так. Соотношение и остальные нюансы для меня полнейшая загадка. В итоге получается подобие антибиотиков. А они, сам знаешь, – основная проблема этого мира. Единственное, если сделать неправильно, получится сильнейший наркотик.

Я его не пугал: сам видел, как спрыгнул с катушек Киндер. И сколько бед в поселке после этого он натворил.

– Жадры, это, безусловно, замечательно, – начал рассуждать Старый. – Но с ними-то как раз проблем нет: у нас и своих эмоционалов парочка. Основной и запасной, как парашюты. – Его смех показался мне мерзким. – Пусть даже их дар с твоим и ни в какое сравнение. Но это как с выпивкой. В том смысле, что набраться до самых бровей пивом можно так же легко, как и водкой, вопрос только в количестве. Кстати, а еще кто-нибудь знает, как получать вядель?

– Нас там было много, на юге, – пожал плечами я, убавляя себе цену и в то же время не раскрывая того, что технологией и даже опытом его получения обладает только подруга Гудрона Дарья.

– Да, Теоретик, Лариса жалуется, что ты с ней не особенно ласков. Может, другую к тебе прислать?

– Меня она устраивает полностью. А можешь и другую прислать, – равнодушно сказал я.

Если начну настаивать, чтобы оставили Ларису, сделаю для нее только хуже. С ней не сплю, но требую оставить – не сочтут ли они это подозрительным? И тогда у девушки могут возникнуть проблемы. Согласен, самая большая проблема, что она вообще оказалась у перквизиторов, но зачем же их добавлять?

– Ты настолько любишь Валерию?

– Настолько.

– Завидую ей! Нет, не из-за тебя самого, пусть ты и вполне ничего парень.

– И почему тогда?

– Любишь ее так сильно, что даже в твоей ситуации ни-ни!

Наши с Ларисой разговоры перед сном стали в какой-то мере уже привычными. Еще бы, ведь которую ночь подряд нам приходилось спать в одной постели, благо что она достаточно широкая. И все-таки, однажды проснувшись посреди ночи, я обнаружил, что ее обнимаю. А сама она утверждала, что поправлял на ней одеяло, которое, увы, но было всего одно. Наверное, в такие моменты мне снилась Валерия, иначе откуда такая забота?

– Все будет хорошо, Лара, и тебя обязательно полюбят так же. Или еще сильней.

– А я?

– Что ты?

– Сама я смогу полюбить?

Откуда мне знать? Но ответа от меня и не требовалось.

– После всего того, что со мною случилось?

– Время лечит. – Не оставалось ничего другого, как сказать банальность.

– Очень хочется на это надеяться. Только вряд ли.

– Это почему?

– Для начала нужно отсюда выбраться. Ты бы только знал, что мне пришлось пережить!

– Могу себе представить.

Одно было хорошо, что Лариса даже не всхлипнула. Хотя могла бы и расплакаться, судя по голосу.

За последнее время девушка немного оттаяла. В том смысле, что не вела себя как биоробот, который умеет ходить, подчиняться приказам и отвечать на несложные вопросы. Во всяком случае, когда мы оставались наедине.

– Ничего ты не можешь! Гардиан был жестким и гадким, и вообще извращенец. Но он был один. А затем началось! «Ларочка, я тебя в карты проиграл, так что все, теперь у тебя другой господин. Слушайся его, как меня, а иначе…» Знаешь ведь, Игорь, что тут с людьми делают.

– Ты про модов?

– Именно! Насмотрелась я на них. Как будто и человек, но только в глаза заглянешь, а там пустота. Самая настоящая. Ни мысли, ни эмоций. И лицо как маска. И это поначалу. А дальше вообще ужас. Обычно у них все внезапно случается. Как будто такой, как и всегда, и вдруг его начинает корежить. Судороги, судороги, судороги! А лица! Какие у них становятся лица!

И мне сразу же вспомнилось увиденное рядом с вазлехом в одной из горных долин.

– И что тогда с ними делают?

– Убивают, что же еще? Но вначале сгоняют всех, чтобы на них полюбовались и прониклись, так сказать. Сатрап, ну тот, которому Гардиан в карты меня проиграл, еще более-менее нормальный был. Жестокий, и от него пощечины дождаться – в любой миг. Без всякой причины, просто ему захотелось. А потом он подарил меня Тихушнику. – Ларису явственно передернуло. – Напоят какой-то гадостью, благо, что после нее мало что помнишь, и начинается! То одно лицо над собой видишь, то другое, а чаще совсем не лица. Надеюсь, понимаешь, о чем говорю.

Я понятия не имел, как остановить внезапную исповедь девушки. Да и стоило ли ее останавливать? Ведь так для нее будет лучше.

– Ну и как я смогу теперь кого-нибудь полюбить?!

– Время лечит, – повторил я.

Страстно хотелось надеяться, что придет оно, когда мне удастся вылечить всех перквизиторов до единого. Самым кардинальным образом, который избавляет от любой болезни – телесной или душевной, и даже от обеих сразу.

Меня заставил проснуться толчок в плечо. А также ладонь, зажавшая рот. Еще не открывая глаз, я ухватился за чью-то руку, собираясь ее заломить, когда смутно знакомый голос, который был едва слышен, сказал:

– Тихо-тихо, успокойся, свои!

– Ты как здесь?! – Удивление было настолько сильным, что даже не позволило закончить фразу.

Еще бы – человек, который меня разбудил, был Виталик, для которого Борис выбрал кличку Бобер.