Второй шанс - [39]

– Мусорник! – воскликнул Оскар.

– Мусорники черные, – сказала Джо, посмотрев на ближайшую урну, чтобы убедиться, и увидела Маркуса, живущего по соседству, на противоположной стороне торгового центра. На нем была белая рубашка с закатанными рукавами и зеленым галстуком, а в руках он держал тканевую сумку для покупок. Он улыбнулся, заметив ее, поднял руку в приветствии и направился в их сторону. Джо быстро потерла глаза, будто могла так избавиться от кругов под ними.

– Привет! – поздоровался он. – Как дела, соседка?

– Хорошо, – ответила Джо, глупо обрадовавшись тому, что он изменил свой маршрут, чтобы подойти к ней, и глупо расстроившись из-за того, что он, очевидно, забыл, как ее зовут. – Как у тебя, Маркус?

Он указал на сумку:

– Вышел с работы на обед. Меня отправили пополнить запасы чая и печенья. Не суди обо мне по этой сумке.

На розовой сумке были нарисованы маргаритки.

– Даже не думала.

– Мне уже легче. – Он присел до уровня глаз Оскара. – Привет, я живу по соседству с тобой. Кажется, я видел твои машинки в саду.

– Мне нравятся машинки, – сказал Оскар. – У меня их восемьдесят миллионов.

– Это впечатляет.

– Это Оскар, – сказала Джо, – а в коляске спит Айрис. Оскар, это наш сосед, мистер…

– Просто Маркус. Рад познакомиться, Оскар.

Маркус торжественно протянул руку, и Оскар потряс ее дважды.

– Не знала, что он знает, как это делать, – удивилась Джо.

– Хорошее, крепкое рукопожатие. Это полезный навык.

Маркус, улыбаясь, выпрямился. Несмотря на то что одет он был более формально, чем когда она видела его раньше, у него все равно были растрепанные волосы, словно он забыл расчесаться перед тем, как пойти на работу, или постоянно проводил пальцами по голове.

– Так какое у тебя расписание, Джо? – спросил он, и Джо обрадовалась, что он помнит ее имя. Этот молодой человек, который, должно быть, был старше ее дочери меньше чем на десять лет.

– Сегодня оно состоит из очень интересного похода в мастерскую по изготовлению ключей, а потом в библиотеку. Мы уже были в «Уайтроуз», пытались найти что-то, чего бы захотелось есть моей свекрови.

– Ох, я слышал, что свекрови и тещи очень коварны. Хотя сам пока с ними не сталкивался.

Сегодня Маркус был гладко выбрит. У него на щеке была маленькая родинка, единственное пятнышко на гладкой коже. Джо попыталась вернуться к реальности.

– Хонор немного поживет у нас, пока не поправится. Ей сделали операцию по замене тазобедренного сустава. И с ней не так легко ужиться.

Это было преуменьшением. Хонор почти не разговаривала с тех пор, как накануне ее поселили в бывшей комнате Лидии. Она почти не ела жаркое, которое Джо приготовила в воскресенье, и ушла в свою комнату, отказавшись от горячих напитков и какой-либо помощи, еще до того, как дети отправились в кровать. В одиннадцать вечера Джо, когда ложилась спать, слышала, как она ходит за закрытой дверью.

Сегодня утром Хонор встала до того, как Джо спустилась вниз с детьми. Чайник был горячим, а в раковине стояла тарелка с крошками от тостов.

– Она не особо хочет проводить с нами время, – услышала Джо собственный голос, – сидит, закрывшись в комнате. Она даже не смотрит на нас – просто пялится поверх плеча, даже когда разговаривает с кем-нибудь. Будто зрительный контакт для нее слишком сложен.

– Похоже на то, как делает большинство знакомых мне подростков.

Джо рассмеялась – больше из-за его солнечной улыбки, чем от слов.

– Даже не знаю, что думать, – призналась она. – С одной стороны, здорово, что Хонор так быстро устроилась и чувствует себя в доме достаточно уверенно, чтобы самой о себе позаботиться. С другой стороны… я вроде как надеялась, что мы будем вести себя как семья.

– А что по этому поводу говорит твой муж?

– Ох, он… Хонор – мать моего первого мужа, он скончался.

– Мне очень жаль.

– Не стоит, это было давно. – Джо вспомнила, как вчера смотрела на фотографию в комнате Хонор; о том, как сейчас наблюдала за парой в «Уайтроуз». Как вчера ночью лежала в кровати без сна. И поспешно добавила: – Оскар и Айрис у меня от второго мужа.

– Он, должно быть, очень хороший, раз смирился с тем, что с вами будет жить чужая мать.

– Ему не пришлось с ней мириться. Мы разведены.

– Ох…

Он ничего не добавил, ничего не сделал, просто стоял с вежливым видом. Потому что она была настолько глупа, что, в принципе, стоя посреди торгового центра с двумя детьми, рассказала ему – во имя всего святого! – насколько одинока и доступна.

– Так вот… – наконец заговорил Маркус.

– В любом случае, – прервала она до того, как он успеет сказать, что ему нужно идти, извинится и смутит ее еще больше, – уверена, тебе не очень интересно слушать историю моей жизни посреди…

– Фонарь! – закричал Оскар.

Они оба посмотрели на мальчика, который подпрыгивал на месте, показывая пальцем на фонарь посреди лужайки, будто это была самая захватывающая вещь в мире.

– Что такое, приятель? – спросил Маркус.

– Фонарь! Этот фонарь зеленый! Мамочка, ты это загадала?

– Да, дорогой. Играем в «Я вижу», – объяснила она Маркусу.

– Твоя очередь, – заявил Оскар, повернувшись к нему. – Теперь ты угадывай!

– Хорошо.

– Тебе разве… В смысле, ты вовсе не должен с ним играть. У тебя же обеденный перерыв.