Второй шанс - [3]
– Пол?
– Нет, меня зовут Дерек, а это Санжай, мы из скорой помощи. Вы можете сжать мою руку? Мы упали с лестницы, не так ли?
– Я упала с лестницы. Насчет вас не знаю.
Во рту у нее пересохло. Столько крови… Сколько времени прошло? Один из санитаров возился с ее головой – если повезет, он остановит кровотечение. Она слышала, как рвутся пакеты, шуршат бинты. И попыталась подняться, вернуть себе часть достоинства. Она назвала его Полом. Как неловко!
– Как вас зовут, дорогая?
– Хонор Левинсон.
– Можете сказать, какой сегодня день, миссис Левинсон?
– Вторник, одиннадцатое апреля. Могли бы спросить что-то потруднее. – Ее голос стал хриплым и жестким.
– Я разберусь с этими вопросами, а потом начну задавать вопросы из шоу «Очевидно», хорошо? Вы принимаете какие-то лекарства?
– Мне восемьдесят лет, конечно я принимаю лекарства. Они в шкафчике в ванной.
– Давление восемьдесят на пятьдесят, Санжай. Вы чувствуете головокружение, миссис Левинсон?
– Да.
– Вы здесь одна?
– По-вашему, я бы оставила свое нижнее белье на лестнице, будь это иначе?
Она закрыла глаза и сжала зубы, пока фельдшеры фиксировали ее голову, чтобы стабилизировать положение.
– Она, должно быть, проползла от ступенек до телефона, – сказал один из медиков. – Очень впечатляюще.
– Морфина… – выдохнула она.
– Не волнуйтесь, в машине скорой есть газ и кислород. Мы доставим вас в больницу, не успеете и глазом моргнуть. Кому вы хотите, чтобы мы позвонили, миссис Левинсон?
– Доктор… Доктор Левинсон…
– Это ваш муж?
– Нет, черта с два! Это я. Мне некому звонить.
Они подняли ее – аккуратнее, чем ей казалось возможным, – положили на носилки и вынесли на улицу, где ожидала карета скорой помощи.
Хонор закрыла глаза, не желая видеть прохожих, останавливающихся поглазеть на беспомощную старушку, которую выносят из собственного дома, хрупкую, как веточка. Когда-то она знала всех этих людей, всех, живущих в округе. Воздух на улице высушил слезы на ее щеках.
– Некому… – прошептала она, когда они благополучно поместили ее в карету скорой.
И повторяла их имена, словно песню. Имена больше не существующих людей.
Пол и Стивен. Стивен и Пол.
Глава вторая. Джо
– Эй, дружище, подожди!
Подросток протиснулся мимо Джо, которая давила на ручку коляски, чтобы приподнять переднюю ее часть в автобус. Он махнул проездным и проскочил по ступенькам, крича что-то своим товарищам, еще до того, как она успела что-либо сказать.
– Он спешил, – сказала Джо Оскару, стоявшему за ней и сосущему большой палец.
Айрис крикнула: «Нет!» – и выбросила свою бутылочку из коляски. Она приземлилась между автобусом и бордюром и укатилась, пропав из виду.
– О господи… Извините. Держись за коляску, Оскар. Поднимайся. Вот так. Стой там.
Она закатила коляску в салон, вышла и, присев, заглянула под автобус. Человек, стоявший за ней в очереди, делано вздохнул.
– Это займет всего минутку, – с улыбкой сказала она. Бутылочка докатилась почти до переднего колеса. Она достала ее и выпрямилась, с покрасневшим лицом, волосы выбились из заколки – очередная сорокалетняя мама, которая крутится у всех под ногами.
– Мамочка, автобус уедет без тебя! – Оскар нахмурился, в глазах читалась паника, он готов был заплакать.
– Нет-нет, милый, все в порядке. – Джо поднялась в автобус, цепляясь за сумки с покупками, висящие на ручке коляски, протерла бутылочку своей футболкой и подала Айрис. – Не теряй больше, дорогая. Извините, – сказала она водителю автобуса и людям за ней, всем. – Моя сумочка…
Она была в коляске. Джо нашла ее и расстегнула молнию.
– Извините, у меня только пятифунтовая банкнота.
– Нет сдачи, – буркнул водитель.
Джо оглянулась на людей, стоящих в очереди. Одни безучастно смотрели на нее, другие отвели взгляд.
– Ладно, – сказала она, – просто возьмите. Это все равно дешевле, чем платить за парковку. – Она с неловким смехом просунула купюру под стеклянную перегородку.
– Мамочка, мы можем посидеть наверху? На переднем сиденье? – Оскар потянул ее за куртку.
– Не с коляской, милый. Иди найди место, а я пока пристрою Айрис.
Было только одно место в конце автобуса, и Оскар помчался к нему. Джо маневрировала с коляской, продвигаясь к свободному пространству возле передней площадки. К счастью, на этот раз там не было других колясок. Женщина в застегнутом на все пуговицы пальто, сидевшая на раскладном льготном месте, неодобрительно посмотрела на загруженную коляску.
– Извините, – сказала Джо, – столько покупок… – Она посмотрела на Айрис, пристегнутую ремнем, потом на Оскара, который уже сидел в конце автобуса.
– Мамочка, – позвал он.
– Вы забыли билет! – крикнул водитель.
Джо пошла обратно. Когда она взяла его, в кармане зазвонил телефон. Она сунула билет к телефону и вернулась к Айрис. Малышка улыбнулась, протянув к ней руки. Ее рот был перепачкан шоколадом, хотя Джо вытерла ее салфеткой после того, как они сходили в кафе. Он всегда появлялся снова, но как?
– Сейчас я вытащу тебя из коляски, дорогая, – сказала она, улыбаясь дочери.
Автобус, накренившись, отъехал. Джо ухватилась за поручень и услышала, как Оскар с начинающейся паникой в голосе зовет ее.
– Оси, – сказала Айрис.
– Минуточку.
Олег Кашин (1980) российский журналист и политический активист. Автор книг «Всюду жизнь», «Развал», «Власть: монополия на насилие» и «Реакция Путина», а также фантастической повести «Роисся вперде». В книге «Горби-дрим» пытается реконструировать логику действий Михаила Горбачева с самого начала политической карьеры до передачи власти Борису Ельцину.Конечно, я совершенно не настаиваю на том, что именно моя версия, которую я рассказываю в книге, правдива и достоверна. Но на чем я настаиваю всерьез: то, что мы сейчас знаем о Горбачеве – вот это в любом случае неправда.
Загадочный рассказчик, чья судьба неразрывно связана с жизнью главных героев, начинает свою страшную и одновременно трогательную историю. Историю, начало которой было положено в 1939 году. Зиглинда живет в Берлине в обычной семье. Мама — домохозяйка, а папа работает цензором: вымарывает из книг запрещенные слова. Его любимое занятие — вырезать фигурки из черной бумаги и ждать конца войны. Но война продолжается, и семья девочки гибнет, а она оказывается в опустевшем здании театра — единственном месте, где можно чувствовать себя в безопасности.
Случайная встреча семилетнего Адама и Барона – пожилого одинокого физика с оригинальными взглядами на бытие – круто меняет судьбу мальчика, до того обещавшую быть непримечательной. Впрочем, меняет она и жизнь мужчины, который относится к своему подопечному словно к родному сыну. Исповедуя гедонизм, Барон игнорирует течение времени и избегает привязанностей. Этому он учит и Адама. Однако теория пребывания в золотом коконе начинает трещать по швам, когда Адам познает любовь и связывает себя узами с девушкой, обреченной на скорую смерть…
Пять месяцев назад Ник, бойфренд Валери Лефтман, открыл стрельбу в школьной столовой, убив многих учеников и учителей и застрелив себя. Пытаясь его остановить, Валери получила ранение в ногу и случайно спасла жизнь своей одноклассницы. Однако ее обвинили в случившемся из-за списка, который она помогла составить, – Списка ненависти, включающего более сотни людей и явлений, которые ненавидели Валери и Ник. Все лето девушка провела в больнице, где с ней обращались как с возможной подозреваемой. Оказавшись наконец дома, Вал готовится вернуться в школу и продолжить обучение в выпускном классе.
Семья Липы — семья предпринимателей. Она, ее родители и младший брат Берти зарабатывают себе на жизнь сбором металлолома. Их бизнес труден, непостоянен, а порой и просто опасен, хотя семья живет в мире возвышенных метафор, созданных главой семьи. Их труд — благороден, платят за него — «звонкой монетой», а найденные предметы свозятся прямиком в… «Рай».В романе одного из самых ярких голосов немецкоязычной литературы соединились фантазия и суровая семейная история, гротеск и трагедия целого поколения, оторванного от корней.
Родители маленького Димы интересуются политикой и ведут интенсивную общественную жизнь. У каждого из них активная гражданская позиция. Но вот беда: мама и папа принадлежат к прямо противоположным лагерям на политическом поле. Очень скоро Дима замечает, что трагически расколота не только его семья… Книга содержит нецензурную брань.