А, понятно. Тебе о бое конкретно? Могу и о бое. Этот бой, в наше время считался, упущенной победой. Да, ты немного перестраховался с определением сил противника и упустил крупную победу.
Если бы кто-то посмотрел на меня, как я разговариваю сам с собой, подумали – что адмирал спятил или его после вчерашнего чрезмерного возлияния посетила белочка. И я начал передавать информацию, которую знал. Все касаемо той войны, революции, и её последствий. Особо подчеркнул – что от бездействия линкоров, которыми он будет в будущем командовать, будет много проблем. Нет, не с самими линкорами, а с экипажами, которые потом от безделья подались в политику. Вот если бы они, хотя бы изредка выходили в море, и одержали, хоть маленькую победу ничего незначащую в масштабах войны, они бы по-другому смотрели на эту войну. А так началось брожение среди матросов – одни выступали за прекращение войны, хотя почти всё воину простояли в базах, и по сути об этой войне ничего не знали. Другие хотели отсидеться за спинами товарищей и воевать не хотели, третьим просто глотку подрать. Были и такие что призывали за войну до победного конца, но в 17-м таких в экипажах линкоров было меньшинство.
Потом рассказал всё, что знал о его судьбе, так и некоторых сослуживцев. Было ещё много всякой полезной информации. Потом пошел обратный процесс передачи его знаний в моё сознание. Произошел обмен информацией, наши сознания слились. Теперь мы были одно целое, со знаниями двух разных людей, двух эпох. В горле что-то пересохло после всего этого, не помешает чайку попить.
— Эй, есть кто живой? Вестовой, каналья! Спишь.
— Никак нет, ваше Превосходительство – ответил появившийся матрос. Он стоял около двери, вытянувшись в струнку. Было видно, что не первого года службы, на вид лет сорок, с нашивками унтер-офицера 1-й статьи корабельной службы (Боцманмат). В сознание, по подсказке хозяина тела, всплыла фамилия Качалов, да это же мой вестовой.
— А по твоей братец роже, видно, что дрых. Ладно, сделай-ка мне чайку, да покрепше.
Качалов удивлённо на меня посмотрел.
— Будет сделано Ваше Превосходительство. Это потом я понял, почему так посмотрел на меня вестовой, обычно после хорошей выпивки я требовал не чая, а рассолу или стакан вина, а тут я прошу его чаю принести. Через пару минут он снова появился. В руках держал поднос со стаканом чая в подстаканнике, сахарницей с кусковым сахаром, наколотым мелкими кусочками и тарелочкой со сдобными булочками. Чай я пил, как привык в своём времени, то есть положил три кусочка сахара в стакан (а не вприкуску как в этом времени) растворив его, помешивая и закусывая булочками. А булочки тут бесподобные не что наши резиновые или не допеченные. Сразу понимаешь, что все они сделаны руками, а не машиной.
Попивая чаёк, я начал планировать, свои действия, на будущее, пока нахожусь здесь.
Первое – это надо во что бы то ни стало одержать более весомую победу, чем в той реальности, после этого у меня появятся больше шансов на дальнейшие изменения этой истории.
Второе написать докладные записки одну адмиралу Григоровичу о реорганизации флота.
Третье составить полный отчет Николаю II, что ждет страну его самого вместе с семьёй, если он будет в том же духе править страной и не возьмёт на время войны власть в свои руки и что для этого нужно сделать. А для чего мне это надо, а чтобы не было последующих семидесяти лет – крови, боли, унижения, разрухи, застоя. Ведь всё равно, почти всё вернулось на круги своя, но страна многое потеряла. А теперь, догонять и догонять. И самое обидное, что мы уже стояли на пороге победы в этой войне, ну ещё год бы потерпеть и война закончилась бы поражением Германии и её союзников. А так все лавры победителей достались западным союзникам. А нам гражданская война и разруха. Вот это я и хочу всё предотвратить.
Итак, сегодня, как я успел заметить, 17 июня 1915 года и подготовка к выходу в море должна уже закончиться. Сейчас бригада должна догрузиться углём, получить последние уточнения касаемо предстоящей операции и к вечеру выйти на рейд Пипшера.
Прохор – позвал я своего вестового – мигом предупредишь меня, как только прибудет катер со штаб-офицером. Договорись с сигнальщиками об этом.
Пока время позволяет, надо самому вспомнить всё что читал о последовательности той самой операции в моей реальности, и подкорректировать её с учётом тех знаний из будущего в свою пользу. На эту умственную работу, у меня ушло более часа, напряженной работы нейронов в сером веществе, которое как я полагаю, находилось в моей голове. Ой! Извиняюсь, это не моя голова, а голова моего объекта, в которую я попал на подселение. Тут раздался стук в дверь, прерывая мои размышления о превратности судьбы.
— Войдите! И тут же нарисовался мой вестовой Качалов.
— Ваше Превосходительство! Вы просили предупредить вас в тот же миг, как только подойдет катер с берега со штаб-офицером. Он подходит.
— Так братец, пригласи-ка ко мне флагманского штурмана Крыжановского, чтобы был у меня через 10-ть минут. И, как только освободится Павел Михайлович, пусть также зайдет ко мне.
