Не успел выключить газ под сковородой, как мама подошла.
— Привет, а я тебе яичницу с лучком и сарделькой пожарил.
— Ой, спасибо, я как раз такая голодная! А сам-то ел что-нибудь? Да тебя накормлю и себе что-нибудь сооружу.
— Так ведь в холодильнике гороховая каша стоит…
— Я её, наверное, завтра поем, а сегодня вот такую же яичницу сделаю. Сейчас хлеб порежу.
Пока мама ела, я поделился с ней новостью про звонок из Москвы, что вполне ожидаемо вызвало у неё восторженные эмоции. Она тут же принялась вспоминать, как рыдала в кинотеатре над концовкой фильма «Белый Бим Чёрное ухо». А потом стала расхваливать моего «Сироту». В силу травмы одной рукой мне трудно было управляться с пишущей машинкой, и мама предложила набирать мою книгу у себя на работе, понадеявшись на то, что у меня более-менее разборчивый почерк. Подумав, я согласился, и вот теперь в моей комнате лежал результат её почти недельного труда, а мама пела дифирамбы, мол, она даже сама зачиталась. Впрочем, восторги эти я слышал с того первого дня, как она взялась перепечатывать мой роман.
— Мам, так сможешь отпроситься на пару дней? — прервал я её восторги.
— Не знаю, нужно хотя бы точно узнать, на какие числа.
— Ладно, как только уточню — сразу отпрашивайся.
Что-то в последние месяцы у меня столько связанных с Москвой дел появляется, что впору в столицу переселяться. Только вот где мы там жить будем? Мотаться по съёмным квартирам? Ну уж нет, мне как-то комфортнее в этой жить, да и Инга практически под боком. Да и за бабушкой приглядывать надо, она уже и так еле передвигается, впору к ней переселяться. А Москва никуда не убежит, какие наши годы! Вот когда заработаю на собственную квартиру в Первопрестольной, тогда и перееду туда. Кстати, каким макаром вообще можно приобрести провинциальному жителю своё жилье в столице? Мне кажется, наличие нужно суммы решает далеко не всё. А прописка? По идее можно было устроить фиктивный брак, в эти годы он обойдётся в несколько тысяч рубликов. Для меня не очень привлекательная идея, да и Инге она вряд ли придётся по вкусу.
Утром я её и позвонил, поинтересовался, как прошёл день рождения её мамы. Нина Андреевна просила передать большое спасибо за подарок, что Инга и делает. А я в свою очередь поделился новостью о вчерашнем звонке.
— Ты серьёзно?! Хотя что это я, вокруг тебя и с тобой так много всего происходит, что я уже ничему не удивляюсь. А если я замуж за тебя выйду, — добавила она, понизив голос почти до шёпота, — это же будет жизнь как на вулкане!
— Уж лучше на вулкане, чем в болоте, — хмыкнул я.
Далее я поделился с ней своими планами относительно написания сценария для киноленты и грядущей встречи с Ростоцким.
— Ой, как я тебе завидую, — вздохнула Инга. — Мне бы хоть одним глазком на него поглядеть.
— Да поехали, только вряд ли тебя родители опустят.
— Правда, возьмёшь? Как здорово… А если я их уговорю? Всё-таки и мама твоя едет.
— Тогда поедем вместе, я же пообещал.
Инга сумела сумела-таки уговорить родителей отпустить её со мной и моей мамой на пару дней в Москву. В следующий вторник, управившись всего за шесть дней, я дозвонился Корн и сказал, что сценарий готов.
— Прекрасно!
После чего сказала, что вскоре перезвонит, и действительно, телефон зазвонил минут через десять.
— Жду вас послезавтра в 14 часов на улице Эйзентштена-8, на проходной киностудии имени Максима Горького… Гм-м, ваш тёзка, кстати.
— Это символично, — хмыкнул я. — Ростоцкий будет?
— Будет, я только что с ним говорила.
Добираться до Москвы мы решили самолётом. Всяко лучше, чем всю ночь трястись в поезде. Да и тем же вечером будет возможность вернуться в Пензу.
Приземлились в «Быково» в 11 утра. Обратный рейс в семь вечера, так что спокойно успеваем заглянуть на киностудию и вернуться в аэропорт. Но перед этим я ещё хотел заскочить к Полевому.
Договорились с мамой и Ингой, что, пока я буду в редакции «Юности», они сидят неподалёку в кафетерии. Полевой, предупреждённый накануне звонком о моём приезде (вернее, прилёте), ждал меня в своём кабинете. Сразу же попросил секретаршу организовать чайку. Когда я одну папку положил ему на стол, он кивнул на вторую, торчавшую из моей сумки:
— А это кому? Не в «Молодую гвардию»?
— Нет, это сценарий для Ростоцкого.
— Ростоцкого?
Удивление Полевого было вполне объяснимо, так как по телефону я не стал рассказывать о звонке помощницы кинорежиссёра, решив донести до Бориса Николаевича информацию с глазу на глаз. И сейчас вкратце пересказал содержание разговора с Ольгой Васильевной Корн.
— Так что с собой у меня две рукописи, — закончил я свой небольшой монолог. — Эта — для вас, роман «Сирота», а вторая — сценарий для Ростоцкого.
— Вон оно как, — откидывая со лба прядь волос, улыбнулся Полевой. — Что ж, поздравляю, Максим, даже я не ожидал, что киношники решат экранизировать твой роман, да не кто-нибудь, а сам Ростоцкий. Жаль, молод ещё, а то бы мы с тобой такой поворот отметили.
Он подмигнул мне, но в следующее мгновение стал серьёзным.
— Тут вот какое дело, Максим… Этот твой роман я, конечно, почитаю и, возможно, мы его опубликуем. Но не в ближайшем будущем.
