Второй шанс 3 - [35]

Поймал себя на мысли, что думаю, как какой-то приспособленец. А если Козырев подарит нам квартиру, на которую десять, а то и двадцать лет стоял в очереди какой-нибудь заводчанин? Может, я и не узнаю об этом, да и скорее всего, не узнаю, но кто мне запретит строить такие предположения? И мучайся потом всю жизнь, представляя в видениях, как многодетная семья ютится в коммуналке с обваливающейся от сырости штукатуркой.

Можно, конечно, предположить, что я гордо взбрыкну и попробую сам заработать на собственную жилплощадь. Жилищно-строительные кооперативы ещё никто не отменял, а доходы попавшего «в струю» писателя позволят вложиться и в «двушку». Вот только тянуло меня в столицу, хоть убей. Там кипела, бурлила жизнь, там я смогу себя реализовать в полной мере, не тратя драгоценное время на переезды из одного города в другой. А с годами, глядишь — если в стране всё ещё будут строить коммунизм под чутким руководством партии — может, стану обладателем дачи в Переделкино. Правда, в XXI веке Переделкино станет практически частью Москвы, но до того времени ещё дожить нужно. Почему-то дачка в писательском посёлке, пропитанном духом литературных небожителей, периодически виделась мне в моих грёзах. К тому времени, чего доброго, ещё и сам стану в один с ними ряд. Хотя, может, и не встану, я не собирался тратить годы на сочинение скучных опусов, которые можно читать только под дулом пистолета. Я беллетрист, и этим всё сказано. И уж стихи точно не моя самая сильная сторона, дальше текстовок для песен я не заглядывал. А дачу, может, просто возьму и куплю. Ну или подмажу кого надо в самом крайнем случае.

С другой стороны, не лучше ли оставаться первым парнем на деревне? В Москве таких «звездунов» пруд пруди, а здесь я буду на виду, обласкан местной властью… Короче говоря, мечтать не вредно, а реальность тем временем расставляла свои приоритеты. Одним из них стал вечерний звонок от Полевого. Тот интересовался, смогу ли я подъехать в редакцию в субботу, 16 сентября. Если смогу, то он даёт в свежем номере «Вечерней Москвы» объявление о творческой встрече с молодым писателем Максимом Варченко. Я сказал, что придётся отпрашиваться, так как суббота у нас учебный день, на что Борис Николаевич просто попросил дать номер директора училища, пообещав созвониться с ним с утра. На следующий день Бузов сам меня вызвал к себе в кабинет.

— Варченко, я только что говорил с человеком, который представился главным редактором журнала «Юность» Борисом Полевым. Он сказал, ты ему дал номер моей приёмной.

— Ну да, — подтвердил я, — Борис Николаевич вчера вечером мне звонил, приглашал на встречу с читателями 16-го числа, а я сказал, что это учебный день, и нужно будет у вас отпрашиваться.

— Считай, что отпросился, — улыбнулся Николай Степанович и, прежде чем я начал его благодарить, немного заискивающе сказал. — Максим, тут такое дело… Дочь моя старшая, Ольга, 23-го сентября замуж выходит, не мог бы ваш ансамбль обеспечить музыкальное сопровождение?

— Ваша дочь Ольга Бузова?

Я едва не прыснул, но в последний момент сумел себя сдержать.

— Да, Ольга Николаевна Бузова. А что такого?

— Да нет, это я так… Когда, говорите, свадьба, 23-го? А где?

— В кафе «Ландыш». Знаешь, где это?

— Конечно!

— Ну так что, выручите?

— Само собой… Машиной обеспечите, чтобы туда-сюда инструменты и аппаратуру возить?

— Без вопросов! Давай только насчёт оплаты вашего выступления сразу договоримся…

— Нет-нет, денег я с вас не возьму, — запротестовал я, увидев моральные терзания директора. — И ребята меня в этом поддержат, не сомневайтесь. Разве что покормите где-нибудь в уголке, а то ещё слюной изойдём.

В общем, так и порешили, и товарищи по ансамблю меня действительно поддержали. Собственно, на их месте я бы тоже особо не выпендривался, учитывая, что мы второй год на халяву пользуемся репетиционной базой.

За три дня до поездки меня вызвонил Сергей Борисович, пригласив на очередное свидание на явочную квартиру. Когда мы сели пить традиционный чай, начал он издалека. Расспросил о моих делах, о поездке в Грецию, о конфликте с поляком. Поздравил с победой на чемпионате Европы.

Его постоянное «выканье» как-то давило мне на нервы, я привык, что все относятся ко мне, как к подростку, а тут всё на «вы» да на «вы». Так и заявил Козыреву. Тот улыбнулся и сказал, что и сам каждый раз устал себя контролировать, чтобы не перейти со мной на «ты», дабы не обидеть.

— Сергей Борисович, — протянул я, — да чем же вы меня обидите? Давайте я так и буду к вам на «вы» обращаться, а вы ко мне на «ты», так будет и мне, и вам привычнее.

На том и порешили. Когда я дошел до предстоящей в встречи с поклонниками и журналистами в редакции «Юности», Сергей Борисович стал серьёзен:

— А я, собственно, об этом и хочу с тобой поговорить. Ты понимаешь, тут вот какая штука получается… На пресс-конференции собирается появиться собкор в СССР американского издания «USA Today» Генри Стоун. По нашим данным, этот самый Стоун связан с ЦРУ. То есть, судя по всему, ты сумел каким-то образом заинтересовать американцев.

— Надо же, — покачал я головой. — Что же мне теперь, всё отменить?