Второй мессия - [49]
религия выполняла необходимую функцию изгнания дьяволов накапливающегося стресса, который является неизбежным спутником повседневной жизни[129].
Он также говорит, что по мере того как становится очевидным бессилие властей, люди начинают искать новый источник силы[130]. Этим новым источником становились священные реликвии, якобы способные совершать чудеса для тех, кто им поклоняется. Поэтому когда культ мощей Людовика IX настолько укрепился, что стал угрожать престижу королевской власти во Франции[131], папа Бонифаций VIII попытался абсорбировать новую угрозу. Он принял петицию от жителей Сен-Дени и незамедлительно сделал Людовика IX одним из святых римско-католической церкви.
Сын Людовика Филипп III, похоже, не понимал, что время крестовых походов закончилось, и организовал крестовый поход на Арагон, который стоил ему жизни и обошелся его стране в 1 229 000 фунтов — огромную по тем временам сумму[132]. Необдуманные затеи Филиппа III опустошили французскую казну, для пополнения которой уже не хватало обычных источников. Годовой доход французских королей в те времена составлял 656 000 фунтов, а государственные расходы — 652 000 фунтов[133]. Неудачный крестовый поход Филиппа оставил после себя неподъемное бремя долгов, что отразилось как на государстве, так и на церкви. Для его сына Филиппа Красивого это стало наглядной демонстрацией, что крестовые походы и их порождение в виде военных монашеских орденов окончательно отошли в прошлое.
Филиппу IV, известному под прозвищем «Красивый», было всего три года, когда умер Людовик IX, и он практически не знал своего святого деда, хотя и вырос в тени его богоугодных дел. Он с горечью вспоминал о том, что тамплиеры отказались выплатить выкуп за деда во время неудачного крестового похода, и припомнил им этот случай во время наступления на орден[134]. Взойдя на престол, юный Филипп укрепил традицию почитания своего святого деда, которая помогала ему возглавлять практически обанкротившуюся нацию. Он со всей серьезностью относился к культу Людовика Святого, считая его символом французской монархии в эпоху ее наивысшего расцвета, когда в одном лице объединились монарх и духовный лидер.
Учителем Филиппа был Жиль де Колонна, впоследствии ставший архиепископом Бурже (Burgues); это была сильная личность с жесткими взглядами относительно обязанностей и ответственности монарха. К тому моменту, когда семнадцатидетний Филипп вступил на французский престол, у него уже сформировалось ощущение собственной значимости, в основе которой лежали следующие слова наставника:
Иисус Христос не давал церкви никакой мирской власти, и король Франции отвечает только перед Богом.
Филипп Красивый придавал огромное значение тому факту, что он приходится внуком святому, а полученные от Жиля де Колонна (Giles de Colonna) наставления помогли формированию личности монарха, который не склонялся ни перед кем и не подчинялся воле римской католической церкви.
Филипп IV унаследовал от отца три вещи: обремененное долгами королевство, условленный брак и страсть к охоте. Семнадцатилетний Филипп, занявший французский престол в 1285 году, подсчитал, что на уплату долгов его отца потребуется более трехсот лет — даже без процентов и при условии направления всего совокупного чистого дохода на обслуживание долга. Тем не менее он не собирался поводить всю жизнь в бедности.
В двадцать шесть лет Филипп воевал с Эдуардом I Английским, и это означало дополнительные, помимо долга, финансовые расходы. Он отчаянно нуждался в деньгах и для увеличения доходов не брезговал ничем. Если поступлений в казну не хватало, то для поддержания платежеспособности он использовал другие средства. В 1284 году его отцу пришла в голову мысль обложить высокими налогами еврейское население, и Филипп продолжил его дело, издав аналогичные указы в 1292 и 1303 годах. Эти меры не вызвали серьезного сопротивления, и он решил обложить 100-процентным налогом имущество евреев. В 1306 году Филипп Красивый приказал конфисковать собственность еврейской общины и выслать всех евреев из Франции. Следуя примеру отца, он также ввел высокие налоги на ломбардских и флорентийских банкиров (в 1295 году сумма налога составила 65 000 фунтов), но эти экстраординарные и жестокие меры не смогли существенным образом укрепить государственные финансы.
Расходы Филиппа в тот период составляли около 4000 фунтов в день, и чтобы обеспечить себя достаточным количеством денег для уплаты долгов, он провел девальвацию национальной валюты. Его отец и дед прибегали к услугам парижских тамплиеров, чтобы исполнять денежные обязательства государства, но Филипп Красивый решил оградить финансы от влияния Иоанна Турского, парижского казначея тамплиеров, и организовать собственное казначейство в Лувре.
Он приказал собрать все монеты, расплавить их, а затем отчеканить новые — точно такие же по внешнему виду, но с меньшим содержанием драгоценных металлов. Это была первая в истории девальвация валюты. В Средние века инфляция не представляла серьезной угрозы, но к 1303 году покупательная способность французской марки упала в два раза по сравнению с 1290 годом. Систематически понижая качество монет, государство заработало 1 200 000 фунтов за период 1298–1299 гг. и 185 000 фунтов в 1301 году
