Второй год новой эры - [49]

По неофициальной версии, которая ближе к истине, Валера заранее, еще с вечера, договорился с Ольгой обо всех подробностях, и сцена «свободного выбора» была разыграна как по нотам. При этом сама Ольга в эротических забавах участия не принимала, предпочтя отложить сексуальное знакомство со своим будущим мужем до официальной первой брачной ночи в семейной постели. Зато Айнур и Зыле оторвались и за себя, и за Ольгу, показав, какой бешеный темперамент скрывают бывшие волчицы. Кстати, как только остальные жены узнали об этом происшествии, то на сторону Ольги, Айнур и Зыле перешли три Валерины жены-полуафриканки – Миэтэ-Мила, Риэлэ-Рина и Маэтэ-Мотя. Возможно, дело в том, что Дара и Мара, в последнее время начали вести себя несколько заносчиво и высокомерно, и поплатились за это падением своего авторитета и решением женсовета внедрить в их семью Ольгу Слепцову, которая фактически еще до официального бракосочетания приняла на себя обязанности и авторитет старшей жены.

Кроме Валериной семьи, бывшие «волчицы» были замечены в окрестностях всех остальных семей Основателей, за исключением разве что семьи Антона Игоревича, Марины Витальевны и Ниты. Правда, ходит слушок, что с наступлением весны у заслуженного дедушки племени Огня снова проснулись половые инстинкты, и он уже неоднократно снова призывал себе на ложе то Ниту, то Марину Витальевну. Обе женщины были этим обстоятельством весьма довольны, но в племени сомневались, что это будет иметь хоть какие-то последствия сверх того, что уже произошло – то есть, что Антон Игоревич захочет брать в свою семью еще хотя бы одну жену.

– Если механически разделить количество дееспособных женщин и подростков на количество дееспособных мужчин, – задумчиво как-то сказал Андрей Викторович, – то это получаются семьи с двадцатью и более женами в одном экономичном флаконе. С одной стороны – когда мы устанавливали правило обязательного брака, никто и не предполагал, что дело может дойти до такого дикого соотношения полов, с другой стороны – взялся за гуж, не говори, что не дюж. Это, кстати, говорит о том, что нам опять надо менять строительную политику. Каждая такая большая семья должна иметь свой большой дом, рассчитанный на проживание ста и более душ…

– Постой, Андрей, – удивилась Марина Витальевна, между делом баюкая маленького Антона, – почему на сто человек и более. Не слишком ли ты маханул, товарищ старший прапорщик?

– Нет, не слишком, – ответил главный охотник племени, – каждая из двадцати потенциальных жен на протяжении своей семейной жизни может родить нам, мальчикам, по четыре-пять детей. Ну, уж троих минимум, но на минимум рассчитывать нельзя, потому что так можно оказаться в очень неприятном положении, когда и электроинструмент подсел, и сами мы уже не те, и старшие сыновья еще не выросли, а дом уже стал семье мал. Ферштейн?

– Ферштейн, – кивнула Марина Витальевна, которая за долгую службу на ниве медицины катастроф с кем только не общалась, – только у нас с Антоном такой большой семьи, наверное, уже не будет, поэтому нам, пожалуйста, маленький домик и садик на шесть соток.

Антон Игоревич в ответ на эти слова только молча кивнул. Маленький уютный домик его вполне устраивал.

– Во всем этом, – сказал Сергей Петрович, – есть два аспекта. Первый аспект – эволюционно-биологический. Вы посмотрите, как уперты и агрессивны местные мужчины. Все наши столкновения с ними кончаются тотальным истреблением противоположной стороны.

– Северные Олени Ксима совсем не агрессивны и не уперты, – возразила Марина Витальевна, – это вполне приятные люди, от близкого контакта с которыми мы получили немало полезных и приятных вещей.

– Там скорее личное влияние самого Ксима, – ответил Сергей Петрович, – я имел честь наблюдать их вблизи и могу сказать, что Ксим, так же как и Гуг – мужчина, далеко опередивший свое время. Но оппозиция ему в клане была сильна, и в любой момент мог вспыхнуть мятеж консерваторов. Нам повезло лишь в том, что вождь всех несогласных, пробегая по узкой тропе, запнулся и упал с обрыва под копыта стаду взбешенных бизонов. И те его, как говорится, привели своими копытами к общему знаменателю, то есть всмятку. Но сейчас разговор не об этом. Вторым недостатком местных мужчин является их нелюбовь к труду и крайняя нелюбознательность. Явление это настолько массовое, что возникает подозрение, не находится ли причина прямо в генах. И не смотрите на Гуга – он даже в большей степени, чем Ксим, является исключением из правил. Возможно, что он просто опередил свое время, а возможно, что он первый из могикан. Поработав в течение зимы с местными в качестве вечернего учителя, я, с одной стороны, должен сказать, что они очень умны, а с другой стороны, обязан заметить, что это ум носит аналоговый, практический характер. Они запросто с ходу на слух способны запомнить длинный и сложный текст, и при этом их мышлению совершенно чужды любые абстракции. Девочки-подростки, умницы, красавицы, спортсменки и комсомолки, в течении лета-осени героически трудившиеся у нас на стройке, с трудом запоминают буквы алфавита и сами по этому поводу находятся в отчаянии…