Второй дом от угла… Страницы жизни семьи, республики, страны - [4]
Я никак не мог повторить изображение, мне не удавалось видеть предметы в проекции на плоскость. Устранить геометрическое неведение мне помог старший брат: он брал картошку или глину и показывал элементы деталей.
– Представь себе, – говорил он, – тебе предстоит заказать мастеру изготовление вот этой коробочки, точно такой же по качеству и по размерам. Ты приходишь к мастеру, говоришь: «Сделайте мне коробочку» – и называешь размеры: длину, ширину и высоту. Но чтобы заказ лучше удержался в его памяти, ты берешь лист бумаги и карандаш, чертишь коробочку и наносишь размеры, подписав: длина, ширина, высота.
Для тренировки пространственного воображения, развития элементов инженерного творчества он усложнял задачу: найти линию пересечения плоскостей, заданных следами, и подробно излагал методику поиска искомой линии.
Кафедра начертательной геометрии и черчения славилась не только графической дисциплиной, но и яркой личностью заведующего, Арустамова Христофора Артемьевича. Его знали все студенты. Зимой он носил шубу из волчьего меха. Высокий пожилой мужчина, как нам тогда казалось, производил суровое впечатление, не дай Бог попасть к нему на зачет или экзамен! Учил он нас очень серьезно и требовательно, так как был глубоко убежден (и это совершенно справедливо), что без полного овладения его тонкой специальностью невозможно само существование инженера-конструктора. Пока не разовьешь свое пространственное воображение, пока не научишься во всех подробностях видеть и изображать самые сложные детали, пока не начнешь достойно делать листы, писать шрифты и все, что необходимо, причем правильно и красиво (обязательно красиво!), – ты не инженер-конструктор.
Шуточный гимн студентов училища не обошел вниманием упомянутую кафедру, начинался он заунывно и проникновенно, затем набирал обороты и задорно продолжался:
Иногда нам казалось, что черчение – это замаскированный способ издевательства над студентами. Одному из нашей измайловской четверки повезло… зачет по черчению Борода сдавал Арустамову.
– Мои многострадальные ватманские листы хранили следы бритвы и ластика, – делился Борода впечатлением от пережитого. – Арустамов хмыкнул, провел карандашом косую черту по чертежу редуктора: «Построить три проекции косого сечения…» Страшнее не придумаешь, однако сделал все три проекции. Экзаменатор был удивлен, как мне показалось, да я и сам был не меньше его удивлен. Вы знаете, мужики, подпись преподавателя в зачетке стерла из моей памяти все сведения о предмете…
Христофор Артемьевич Арустамов, заведующий кафедрой начертательной геометрии и черчения МВТУ им. Н. Э. Баумана, среди студентов. Фотография из социальных сетей.
С должностью заведующего кафедрой, которую Арустамов возглавлял сорок с лишним лет, он не желал расставаться.
Проректор училища Бобков вспоминал:
– С Арустамовым у меня был тяжелый разговор. Можно сказать, ужасный! У него был тяжелый инсульт. И вот приходит ко мне профессор кафедры черчения и начертательной геометрии (а кафедра огромная, человек 70) и говорит: «Мы готовы за него даже лекции читать. Пусть числится рядовым профессором».
Я пригласил главу кафедры:
– Христофор Артемьевич, вам тяжело работать, лекции уже читать не можете, у вас был инсульт, травмирована правая рука…
А он встает и говорит:
– Нет, Евгений Иванович, смотрите, у меня рука работает! – И пытается ее поднять на уровень плеча.
Я ему:
– Ну и мелом вам тяжело писать… – И в таком духе, а потом думаю: дай нажму на последнюю педаль: – Послушайте, но ведь за заведование вы получаете всего на пятьдесят рублей больше рядового профессора!
Я уж не стал ему говорить, что за него лекции будут читать. А он мне с жаром:
– Евгений Иванович, ради меня, ради моей семьи, я вас прошу!..
Ну, думаю, сейчас его второй инсульт хватит.
– Христофор Артемьевич, я высказал свою точку зрения, что вам тяжело. Ну раз так вы считаете, что ж, работайте…
Ну что я ему еще скажу? Это же мой учитель! Я не могу, да и потом, он – вузовская легенда, фамилией Арустамова все мужские сортиры были исписаны.
Конечно, и в студенческой песне поется: «Арустамов заставит помучиться…»
Там же в гимне упоминается и сопромат. Для нас, пришедших со школьной скамьи, сопромат ассоциировался с той же математикой или, может быть, физикой, но никак не с реальными инженерными расчетами, которые когда-то и кому-то могут пригодиться. При изучении сопромата у меня складывалось такое ощущение, что нас готовят к постижению строительной специальности. Основное, что читалось в учебных курсах сопромата, – это балки и рамы, статически определяемые, статически неопределимые, с различного рода сечениями балок.
Народные страшилки гласят, что сопромат – одна из самых сложных инженерных дисциплин. Увы, много студенческих судеб ломалось на нем. Неслучайно среди студентов в ходу была фраза: «Сдал сопромат, можешь жениться!» Это устойчивое выражение появилось еще во времена наших родителей. Сопротивление материалов действительно довольно сложный предмет, и его сдача должна была давать полную уверенность в успешном окончании вуза. Основатель кафедры «Сопротивление материалов» – профессор Петр Худяков был очень строгим преподавателем. Считалось, что сдать ему экзамен крайне сложно. Отсюда и неписаное правило: сдавший экзамен может жениться. Так что поговорка работает и сегодня. Однако теперь все несколько сложнее. Модульно-рейтинговая система и огромное количество куда более «страшных» дисциплин откладывают создание семьи до самого окончания учебы. А там еще и аспирантура…
