Второй день на царствии - [52]

— Но зачем?! — округлил глаза главный военный бухгалтер, представляя себе предстоящий объем работ.

— А затем, — подпустив жесткости в голос, ответил ему Афанасьев, — я не желаю, чтобы все финансовые операции Министерства, а так же личные данные сотрудников, по крайней мере Центрального аппарата, находились под пристальным вниманием заграничных спецслужб.

— А я давно говорил уже всем, что там окапались иностранные спецслужбы, — вставил свои пять копеек жандарм.

— Да, но мы и так уже перешли на карточки «Мир», — вновь попробовал возразить военный финансист, не замечая реплики Николая Павловича. — Куда уж больше-то? И то, спросите меня, чего нам это стоило?

— Скажу даже больше. Начинайте готовиться к полному запрету на пользование военнослужащими услугами этого банка, — а про себя добавил «до тех пор пока мы его не национализируем».

— У вас имеется какая-то инсайдерская информация о дальнейшей судьбе этого банка? — с дрожью в голосе пролепетал Поклонский.

— Евгений Геннадьевич, у вас в роду иудеев не было? — полюбопытствовал Верховный, ласково глядя на собеседника.

— Н-нет. А что?

— Да вы только и делаете, что спорите со мной и отвечаете вопросом на вопрос. А это, знаете ли, характерная черта представителей этого этноса. А насчет инсайдерской информации, так вон она, — кивнул он на входящих омоновцев, втаскивающих разношерстную группку людей, — сама, собственной, так сказать, персоной явилась.

Пестрая по своему составу группка людей представляла собой довольно жалкое зрелище. Все были изрядно помяты, а кое у кого светились на лице свежие кровоподтеки. Изрядно поотстав от задержанных, шел, тяжело ступая и вытирая пот со лба Околоков.

— Ба-а! — вскинув руки и улыбаясь, обрадовался как любимому родственнику Тучков при виде одного из них. — Как долго я мечтал о нашей встрече!

— Встретили знакомого? — спросил Афанасьев, заметив хищный блеск в глазах, пока еще эфэсбэшника.

— Прошу любить и жаловать — господин Хосис Лев Ааронович! — представил он своим собеседникам одного из представителей правления банка с характерными чертами лица, почти висящего на руках дюжих молодцев. — Вот, рекомендую вам Льва Аароновича — куратора и координатора международных операций Сбербанка. А по совместительству штатного сотрудника кампании «Vanguard Group» — негласной хозяйки АНБ и ЦРУ и состоящей, в основном, из бывших и настоящих церэушников и аэнбэшников.

Тот, кого только что представил Тучков, сделал абсолютно индифферентное лицо и демонстративно отвернулся от любопытных генеральских взоров.

— Валерий Васильевич, я таки вами горжусь неимоверно, — перешел Тучков на пародию местечкового говора. — Как это вам удается каждый день вытаскивать их омута таких крупных рыбин?!

— Да это я глядючи на вас с Костюченковым и Барышевым Николай Палыч, — в тон ему ответил Афанасьев. — Вы вчера подали нам с Сергеем Иванычем отличный пример своевременного реагирования.

— Я надеюсь, что вы, Валерий Васильевич, отдадите мне этого субъекта для доверительной беседы с применением спецсредств? — попросил Тучков, умоляюще приложив обе руки к груди, включая и ту, что держала портфель.

— Забирайте хоть всех, кроме вон того, — указал пальцем на Греха диктатор и узурпатор.

— Ой, спасибочки! — пуще прежнего обрадовался «жандарм». — Я как знал, что и сегодня будем не без улова, поэтому не отпускал автозак. И достав из кармана коммуникатор, бросил в него кому-то на том конце, — Андреич, подгоняй машину к центральному входу и готовься к приему.

— И кроме вон той, — указал кивком головы Рудов на молодую и чрезмерно намалеванную девицу, сразу сообразив, что к правлению она не имеет никакого отношения, а круг ее обязанностей носит исключительно горизонтальный характер.

Афанасьев жестом подозвал начкара к себе:

— Вот, выделите трех человек из числа охраны, примите у товарищей омоновцев и сопроводите мужчину и женщину в приемную моего кабинета. А ребят из ОМОНа проводите в нашу столовую и накормите, как следует, у них сегодня был очень тяжелый день.

У Афанасьева был кабинет в здании Министерства Обороны, хоть он и пользовался им крайне редко, предпочитая родной, расположенный на Знаменке. Тучков упорхнул, едва не приплясывая на ходу, вслед за задержанными, а к Афанасьеву, отдуваясь, приблизился тучный Околоков. Тучным его делал старомодный бронежилет, надетый поверх генеральского мундира. Дождавшись от своего высокого начальства утвердительного кивка, омоновцы с нескрываемым удовольствием последовали за сопровождающим, выделенным им начкаром, дабы вкусить от щедрот Министерства Обороны.

— Владимир Александрович, — обратился он уже к врио министра, протягивая руку для крепкого мужского рукопожатия, — позвольте еще раз поблагодарить вас за лично вами проявленное мужество при принятии этого нелегкого решения и за высокий профессионализм ваших подчиненных.

— Да чего уж там, — смутился Околоков, принимая рукопожатие, — только вот никогда я еще не подписывал похоронки в таком количестве. Сам-то я, как вы знаете, из угрозыска. У нас — у сыщиков перестрелки редко когда случаются. А тут такое… — махнул он рукой и скривился как от боли.