Второе Пришествие Тараканов - [28]

Вообще-то, гуманоид был не очень то и пьян. Кроме того, имел звание кандидата наук и заслуженного лектора. Но утерю сексуальной привлекательности, вызванную ну, скажем так, нелегкой и продолжительной жизнью, и некоторой легкой потасконостью он пытался компенсировать наглостью, бесстыдством и настырностью. А для этого был нужен несколько иной имидж.

— Можешь вернуть эти деньги, — предложил бармен, — И даже заработать кое-что еще, и показал ему большую красивую пачку зеленых дензнаков.

— А чечедеать?

— Мальчиков надо подготовить для отправки в одну среднеазиатскую хлопкосеющую республику. Тамошняя мафия хорошо за них платит. Но им не нужны проблемы. Если сможешь их в преимуществах…

— А чьи мальчики?

— Ничьи. Дикие. Вокзальный элемент внепланавая метисация алкоголизированных родителей Их уже собрали помыли и накормили. И смазали розовые попки… Ждут тебя на даче за городом.

Вероятно, бармен все-таки немножко переиграл и понял, что переиграл.

— Ну ладно, ладно, — сказал он, — Можно подумать, и пошутить нельзя. А насчет денег все честно. Это аванс.

Он вытащил пачку, разделил ее на две половины, и одну из них нахально положил себе в карман. Гуманоид взял вторую половину вместе с визиткой.

— Чем скорее отправишься, тем лучше, — посоветовал бармен, — Можешь выходить прямо сейчас. Это здесь совсем недалеко.

Совсем недалеко оказалось совсем совсем недалеко. Его схватили, посадили в машину и со страшной скоростью куда-то увезли. И вроде, как эту работу сделала лесбиянка Ирэн.

____________________

Он куда-то падал, а может, куда-то летел. Тьма была позади него, а впереди был свет. И столько было тьмы, и столько было света, что и не было ничего другого. Это не прекратилось. Просто ушло куда-то и существовало в каком-то ином сознании. И понял он, что что-то ему говорят, а что, понять было невозможно. И понять было невозможно, говорит кто. Казалось, что говорят все. Все, кто были, все, кто есть, все, кто будут. Но не видел он никого и не чувствовал их никаким иным способом. Но они говорили и продолжали говорить. Просьба была это или приказ, желание или требование, понять было невозможно. Но было это очень и очень важно. Очень важно было сказать и очень важно было понять.

____________________

Он так и не просек, на чем его подловили. Земляной вал был крутой и высокий, и подняться по нему на лошади было невозможно. Поэтому приходилось спешиваться. И тут они теряли всякое преимущество. Во-первых, надо было подыматься вверх, во-вторых, оружие у защитников было двухстороннее. Копья такие, что могли зацепить и на обратном ходу. А у топоров топорища с двух сторон. Там не размахнулся и ударил, а какие-то очень сложные круговые движения, и которые, кстати, у них прекрасно получались. В общем, один такой сражался против пяти воинов запросто. Но воинов на одного защитника было не пять, а гораздо больше, и шли они плотной толпой, и задние давили на передних. Пленных не брала ни та, ни другая сторона. Но его взяли, накинули на голову мешок и куда-то потащили. Коней у защитников не было, но были колесницы, в которых запрягали быков, достаточно, впрочем, худых и шустрых. Его сопровождала шумная веселая разновозрастная и прикольная команда. И как они не походили на защитников и сказать было невозможно, но это были они. Подороге чтоб-он не особенно волновался предупредили что едут на беседу. Беседовали в красивом павильоне, находящемся в старой дубовой роще.

— Давай уж я сразу объясню, чтобы потом не было никаких проблем, — сказала женщина, — У нас тут нет ни слуг, ни господ. Но я уже попросила, чтобы тебя не убивали. Но сам понимаешь, что твое поведение тут значит гораздо больше, чем моя просьба.

— Мое поведение с кем?

— Не со мной. Более того, то, о чем я тебя спрошу, меня не интересует. Оно интересует тех, кто придет после нас. А им совершенно не интересны наши взаимоотношения.

— Но у нас есть тайные знания. И если кто узнает, что я ими обладаю, то долго мне прожить не дадут. Могу я быть уверенным в том, что никто из моих этого не узнает?

— Из моих этого тоже никто не узнает. И, кстати, не является ли тайной тот способ, которым ты их добыл?

— Не является. Сплетни. Многие из нас знают лишнее, но делают вид, что не догадываются. Потому и живы еще. Кстати, а как вы узнали, что я что-то знаю?

— Нам сказали.

— Я согласен говорить и отвечать на любой вопрос, и сделаю это совершенно добровольно и искренне.

— Что вы знаете о том, кто вы и откуда, и почему ваши воины так жестоки?

— Мы не воины, мы рабы. Мы были выведены чтобы рыть каналы и строить плотины. А когда механизмы управления применяют для войны, она становится жестокой. Наши командиры более жестоки с нами, чем мы жестоки с вами.

— А где же ваши воины, и почему вы не строите плотины и не роете каналы?

— Наша богиня покинула нас, и храмы наши пусты. А ее слуги ушли ее искать. А нам рабам непозволили…А без них мы не способны ни на что. Вода течет не туда, а урожай не можем вовремя посадить и собрать. И голод заставил нас грабить соседей. Мы не воины, мы грабители и мародеры. У нас красивый эпос, мы только и делаем, что врем друг другу, но храмы наши пусты, и скрыть это невозможно. И ненавидим мы всех, а своих командиров в больше чем кого-либо ни было. Но боимся мы их увы сильнее, чем ненавидим.