Второе Пришествие Тараканов - [12]

— А может быть, что не у всех, ну там Тибет, Гималаи, Шамбала.

— Чушь. Тайных знаний нет. Трепачи же-все. А серьезных людей в это дело допускать нельзя потому как серьезность от одиотизма. Серьезно трахаться, творить и прикалываться это как-то по другому называется. Многое, конечно, есть из того, что не поняли, но эти вещи не эффективны. А почему ты сказал про Гималаи?

— Понимаешь, Сергей имел к ним какое-то отношение.

— К Эвересту?

— Да.

Эверест — очень тонкое место. Очень много людей стремились туда попасть и очень сильно напрягали творческий ресурс, и не только творческий. Там большая плотность сложных многофакторных объемных событий. А в таких случаях легче организовать ситуацию оттуда.

— Эта организация ситуации и помогает получить оттуда знания или передать туда наше умение писать?

— Думаю, последнее. Это все-таки гораздо меньше. Понимаешь ему надо еще осознать, понять те знания, чтобы передать их тебе. Для этого он должен быть там.

— И с Эвереста можно туда попасть?

— Там можно организовать это прохождение. Человек — не шарик, человек движение шарика. Организовать импульс так, чтобы перешло все движение, можно и через преграду, но это очень и очень сложно, и там для этого должна быть сделана очень и очень большая работа. И то, что они на это пошли, говорит прежде всего о том, что передать эти знания сюда было очень важно. Кстати, у него для этого должен быть очень сильный стимул, и у тебя тоже.

— Стимул у меня ну просто очень сильный. Орехи можно колоть.

— Я не это, точнее, не только это имею ввиду.

— Все связано. Я же там не по своей воле оказался. «Помогли» друзья, соратники, лишили возможности использовать «стимул» по главному назначению.

— А у Сергея сходные проблемы?

— Да. Похоже, его тоже подставили.

____________________

Не все средства и цели этого мира являются средствами и целями этого мира. Много из того — часть миров иных. Сны, вдохновение, прелести смутных мечтаний приходят иногда с тех мест, которым и имен нет, ибо приходят они сами, ибо никто их не зовет, ибо ни у кого не может возникнуть нужда в них. И наш мир проникает в миры иные, пытаясь ухватиться за них, выхватывает кровавые ошметки ночных кошмаров, нужды в которых нет ни малейшей, хотя и немыслимо без них его существование. Нет между мирами ни партнерства, ни деловых отношений, но непонятные стремления чего-то высшего заставляют их сталкиваться, а чуждость понимания заставляет расходиться вновь. И не может их соединять никакая другая общность кроме общности снов. Но сны живое не создает, и нет такого понятия сделать сон…сны видят. И хоть видимы они только ночью, существуют они сами по себе вне зависимости от того, смотрят их или нет. Не велико их влияние прежде всего потому, что они чужды. И чуждость эта создает разнородные и разнонаправленные течения, которые никогда не сведут друг друга на ноль. потому как иные из них течения, иные ветры, иные огонь, иные время… И представить невозможно ту силу, которая будет, если течения эти подчинятся одной цели. Но что же заставит их сделать это?

____________________

____________________

Кит смотрел на Леваневского и дышал. Потом он перестал дышать. В смысле, дышать он, конечно, не перестал, но стал это делать не так громко. Сейчас скажет "Ну?", — подумал Леваневский.

— Ну-у-у? — взвыл Кит.

— Кто-то доносит, — моментально среагировал Леваневский.

— Кто, интересно знать? — спросил Кит, — Я не могу, потому что не посвящен во все детали операции. Эта шестерка вообще на разовой работе, так что вроде тебя, вроде как, некому.

— Китыч, — оправдался Леваневский, — Тут все не так просто и однозначно. Современные средства контроля под надсознанием очень эффективны и действенны. Могут натурный пентанал ввести. А еще, такой есть метод медная проволочка вшивают в язык, потом просвечивают радаром, и все это вводят в контролерную микросхему специализированного компьютера. Тут какое дело, когда человек думает, язык у него в соответствии с мыслями трясется, вроде как говорит. Так не разглядишь, а на компьютере…

— В жопу тебе проволку! Кто тебе этот понтанал медный в язык вставил? Где? Когда?

— Я теоретически, — объяснил Леваневский, — Эти способы я знаю, и от них не залечу. А есть же еще много неизвестных. Прогресс и движение человеческой мысли в этом направленнии…

Кит взвыл, стукнул кулаком о стол, расколол им стекло и заставил подпрыгнуть три телефона, клавиатуру, прогресс и Леваневского.

— Китыч, — сказал Леваневский, — Будет сделано.

— Что? — спросил Кит.

— Исполним, доставим, недооценили противника, все понял, полетел выполнять.

— Чтоб через день принес портфель, а в портфеле была его голова или твоя…точнее то что ты ей называешь…

— Китыч, — сказал Леваневский, — Это невозможно ни практически, ни теоретически. Таких портфелей лет дридцать как не делают

— А мне этот месяц что, в сортире отсиживаться? Короче, если через неделю…

____________________

— Значит, они будут нам помогать, пока мы делаем то, что надо им?

— Что ты так волнуешься? — ответил Лека, — Похоже, наши цели пока совпадают.

— Они совпадали, совпадают и будут совпадать всюду и везде, — заверила Зеро, — Но мне неприятен сам факт, — как на цепи сидишь.