Второе пришествие - [10]

— Мой дом был очень высоким. В городах все дома высокие. Десять, шестнадцать, а то и двадцать этажей. В одном таком доме бывает по сто или даже по пятьсот квартир, в каждой из которых может жить целая семья. Считай, целая деревня может поместиться в одном таком доме. А в каждой квартире места иногда бывает побольше, чем в деревянной избушке. Вот представь теперь, идешь ты по улице, а рядом, по широкой дороге мчатся автомобили, а с другой стороны уходит вдаль ряд высотных зданий…

— Так это же страшно? — неожиданно произнесла она.

— Страшно? — опешил я. — Возможно. Но, если долго жить в городе, к этому можно привыкнуть.

— Неужели к такому вообще можно привыкнуть?

— Не знаю. — Я смог только пожать плечами. — Об этом никто не задумывается.

— Сказки! — откровенно рассмеялась она. — Моя бабушка всегда была мастерицей рассказывать сказки. И она всегда говорила, в каждой сказке должна быть доля правды, а ты все сочиняешь. Подумать только: повозка, едущая без лошади, дом высотой двадцать этажей. В таких домах разве что короли живут, принцессы да принцы…

Илина замерла на мгновение, побледнела, потом резко повернулась ко мне и как закричит:

— Так ты принц! — Но тут же опомнилась. — Ой!

— Нет, конечно, — усмехнулся я, глядя, как ее щеки покрываются румянцем. — Но будь я принцем, потерявшим память, история звучала бы намного правдивее?

— Конечно! — Илина вздохнула. — Хотя мне немного жаль, что ты не принц…

— Но зато у меня есть то, чего нет ни у одного принца. — Я выудил из нагрудного кармана солнцезащитные очки. Решил, что они произведут куда большее впечатление на Илину, чем плеер или неработающий сотовый телефон. — Подойди сюда.

Илина непроизвольно напряглась и закрыла глаза, когда я подошел и водрузил ей на нос пластиковые очки с темными матовыми линзами.

— Глаза можно открыть? — робко спросила она, когда почувствовала, что я отошел.

— Можно было и не закрывать, — улыбнулся я.

— Ой, — разволновалась она, испуганно крутя головой. — А почему все стало вдруг темно?

— А эти очки особенные. В них ты можешь в яркий летний день ходить по улицам, тебе не придется щуриться. Даже можешь глядеть прямо на солнце, не боясь ослепнуть.

— Но все вокруг стало таким необычным. Мне даже страшно становится.

— Ты можешь в любой момент их снять. — Я подошел и показал Илине, как это сделать. Потом продемонстрировал, как удобно складываются дужки и вложил очки в руку девушке.

— Дарю!

Она засмущалась, осторожно прижала ценный подарок к груди и начала думать, куда же его спрятать, чтобы не потерять ненароком.

Так мы и дошли до деревни. Осмотревшись вокруг как следует, я окончательно убедился, что это не розыгрыш и не инсценировка, а самое настоящее Средневековье. Ну, может, конечно, и не самое настоящее, потому что оно уже давно минуло; меня окружил совершенно другой мир, совсем не тот, который сохранился в моих воспоминаниях.

Мы обогнули плетень и вышли на сравнительно широкую дорогу, которую даже можно было назвать центральной улицей деревни Суховодье, потому что она проходила через все поселение и по ее ходу даже соорудили небольшой мостик через речку, которая носила довольно необычное название — Сухая. Об этом мне поведала Илина.

Неожиданно из переулка впереди выбежал молодой парень. Он явно был чем-то встревожен и торопился, но, заметив нас, резко затормозил, повернул и мгновение спустя стоял рядом, переводя дыхание.

— Простите, пожалуйста, — начал он, немного отдышавшись. Смахнул попавшие на глаза волосы и умоляюще посмотрел на Илину, словно прося у нее прощения. — Мне поручили найти вас.

— Кто поручил? — спросила девушка.

— Староста Римен.

Мы переглянулись. Я поежился. Встречаться с отцом хулигана мне совершенно не хотелось. Хотя Илина выглядела вполне спокойно. Может, все было не так уж и плохо.

— Он просил сказать, чтобы вы не боялись. Он хочет только поговорить.

Парнишка, кажется, был в курсе вчерашнего инцидента.

— Я провожу вас. — Он повернулся к девушке. — Илина?

Она кивнула и шепнула мне:

— Он не будет тебя сильно ругать, обещаю.

— Илина, пожалуйста, оставь нас, — попросил седой морщинистый старик, худой и чахлый, но все еще бодрый и подвижный. — Мы поговорим. И можешь не беспокоиться, за шишку на голове Тита ругать его не стану. Пусть знает, нахал, когда руками размахивать не следует.

Илина послушно поклонилась и вышла из дома старосты, самого внушительного во всем поселении. Он казался настоящей крепостью и служил не только жильем самому Римену, но и являлся культурным и экономическим центром деревни. В просторном зале, где меня встретил старик, наверняка проводились собрания и решались многие вопросы, а большой крытый амбар во дворе, кажется, служил основным хранилищем припасов всей деревни.

— Присаживайся, в ногах правды нет, — произнес Римен, когда вышел и паренек, приведший меня сюда. — Думаешь, что я ругать тебя буду за то, что сына побил? Знай, не буду. Хотя большая шишка у него на голове выросла. Совсем бы ума не лишился.

Я смутился. Он сказал, что не собирается меня ругать, но из-за этой фразы я уже почувствовал себя неловко. Римен это заметил.

— Не переживай, — натянуто усмехнулся он. Его что-то тяготило, но на глазах у гостя старик старался выглядеть уверенно. — Я бы сам его проучил, да силы уже не те. И сам он виноват, нечего на приезжих задираться.