Вторая жизнь - [10]

Шрифт
Интервал

«Можно бы взять ее в клинику вместо той сестры-монашенки, — подумал Галактионов. — Но помимо Доминака этого сделать нельзя — а он ни за что не согласится».

— Что же мне делать, господин профессор? Снова умереть? У меня уже не хватит сил и решимости…

— Что вы, что вы, Эрика! — воскликнул Даниил Романович. — Выбросьте из головы эти мысли. Надо что-то придумать… Вам не предлагали выступить, ну хотя бы по телевидению?

— Предлагал один корреспондент. Но я не хочу иметь дела с корреспондентами. Еще предлагали выступать в варьете…

— Нет, в варьете вы не ходите, Эрика. Нужно что-то другое.

— Я как раз хотела спросить у вас совета насчет варьете, — продолжала Эрика.

— Я бы не советовал…

— Но что же мне делать?

«Что же я могу сказать ей? — мучительно раздумывал Даниил Романович. — Надо посоветоваться хотя бы с Шельбой, человек он бойкий».

— Лучше подождать, Эрика, — сказал он в трубку. — Еще немного. А пока возьмите у меня денег.

— Нет-нет, не могу! — вскрикнула Эрика. — Это оскорбительно, я начинаю ненавидеть себя.

— Но я же как отец. Разве оскорбительно брать деньги у отца?

Она, видимо, задумалась. Помолчав, вздохнула:

— Не знаю. Я никогда не брала денег у отца. Я не знала отца.

— Ну вот видите… А говорите: оскорбительно. Возьмите, Эрика.

— Нет-нет! — снова закричала она. — Не надо, не буду… Никогда! Я уже решила все. И больше не позвоню.

— Эрика!

— Прощайте! — Трубка монотонно загудела.

Даниил Романович подошел к окну. В темноте метались рекламные огни, приглашали, звали, уговаривали, манили. Он повалился на диван, достал первую попавшуюся книгу, открыл ее так, как открылось, стал читать.

Читал и не понимал, что читает. Перед глазами стоял Доминак. Его слова: «Не счастье принесете вы людям, а горе», — мешались с прочитанным в книге. И еще доносился далекий, полный растерянности голос Эрики. Он подвинулся к настольной лампе, чтобы лучше различать буквы. «И вот она приняла фосфор. Но судьба — против нее… На сцену является доктор, и она спасена.

Для чего спасена? Для такой же жизни, полной позора и мучений, которой она предпочитает смерть?

Согласитесь, что это чрезмерно, по-инквизиторски жестоко — изломать, исковеркать человеку жизнь, оскорбить, опозорить, выпачкать его и, когда он после всех пережитых пыток предпочтет им смерть, лишить его права на это, вылечить и снова пытать».

Галактионов закрыл книгой лицо.

«Согласитесь…

Но неужели я поступил, как инквизитор? Неужели Доминак прав? Во время войны я работал в полевом госпитале, спас тысячи жизней, ощущал радость спасителя. И вот, оказывается, сейчас стал инквизитором! Кто же это написал, как попала ко мне эта книга?»

Он посмотрел на переплет и удивился: Горький! Не может быть! Это попали страницы из другой книги…

Даниил Романович внимательно перелистал книгу. Сомнений не оставалось-то слова Максима Горького. Странно: гуманист Горький так резко осудил не убийц, а тех, кто спас человеку жизнь, и осудил, как палачей — они казнили молодую рабыню при жизни, а когда она отравилась, спасли ее, чтобы опять казнить. «Ничего странного нет. То было давно. Я вернулся в эту жизнь, И, видимо, моя работа здесь не нужна, — думал Даниил Романович. — И Доминак по-своему прав. Но я работаю не для него. Поэтому Шельба тоже прав — надо найти согласие, чтобы продолжать опыты, работать до конгресса, а потом — домой».

Спать не хотелось. Он достал другую книгу и, так же не взглянув, кто ее автор, открыл наугад. Это оказались стихи.

Тот, с кем ты говоришь, — не тот, кто тебе нужен.
Ты ищешь твердого слева, не зная, куда идти.

Верно! В этом огромном городе-муравейнике, кажется, есть хорошие люди, а человека, который бы поддержал, нет.

А тот, кто ищет тебя, не может тебя найти
В водовороте людей на улицах, после пяти.
И жжет твое сердце тоска, и сам ты словно контужен.

А верно ли это? Кто может здесь искать тебя, чужого чело века? Семья, товарищи — далеко. Друзья из посольства не станут, не имеют права вмешиваться в дела института, а тебе именно там нужна поддержка. На газетную шумиху надо махнуть рукой — Шельба прав. Но встанет ли он на твою сторону? Кому ты нужен в этом огромном чужом городе? Кто до сих пор искал тебя? Кайзер! Но лучше бы не знать его. Эрика звонила и сказала: «Прощайте!»

…И жжет твое сердце тоска, и сам ты словно контужен. Право, хуже всего — больших городов одиночество.

МАНЕКЕНЫ

Уснуть не удавалось, вечер тянулся бесконечно долго, За окном вспыхивали неоновые огни реклам, прятались, возникали снова, методически повторяя одно и то же.

Даниил Романович еще ни разу не бродил по ночным улицам Атлансдама. Он спустился вниз, в шуршащий поток пешеходов. Липкие огни гонялись за лакированными машинами. Толстые тени от проводов лежали поперек улицы. Небо исчезло, вверху была одна черная пустота.

Люди шагали, подпрыгивая, а когда появлялась встречная машина, бьющая в глаза светом, казалось, они прыгали на одном месте.

Галактионов слышал, что в городе есть река, и он пошел в ту сторону, где она протекала. Надоели камни, хотелось увидеть струящуюся воду и, может быть, кусочек зелени.

Магазины работали. Люди входили в крутящиеся стеклянные двери, и эти же двери выпроваживали их, легонько поддавая в спину: механический привратник был недоволен расчетливостью покупателей. Даниил Романович не видел, чтобы два-три человека обсуждали какую-либо покупку. Никого не интересовало, кто и что выбирал. Каждый делал это в одиночку. Каждый был наедине со своим карманом и советовался только с ним: от кармана зависело, что купить. А богато убранные витрины смеялись и словно говорили: «Не понимаешь, что такое жизнь! Вот она! Не скупись».


Еще от автора Василий Федорович Ванюшин
Желтое облако

Имя Василия Федоровича Ванюшина известно широкому кругу читателей по книгам «Вторая жизнь», «Старое русло», «Волчий глаз» и другим. «Желтое облако» — новое произведение писателя в жанре научной фантастики.Когда на японские города упали американские атомные бомбы, озаботилось не только человечество Земли. Об атомных взрывах стало известно на далекой планете Альва. Альвины однажды пережили атомное нападение с соседней планеты Рам; обеспокоенные взрывами на Земле, они посылают свою экспедицию на Луну — ближайший спутник Земли.Советский космонавт Николай Стебельков прилетел на Луну, чтобы положить здесь начало созданию научной базы.


Старое русло

«Прости меня, Алибек, что оставил тебя, и чужие люди тебя воспитали, но вот знай, только я знаю, где спрятал свои сокровища Джунаид-хан, удирая от красных, и только ты станешь их хозяином», — такие были последние слова умирающего Абукаира аль-Хорезми к сыну Алибеку. И теперь перед Алибеком стоит дилемма. Воспитанный в детдоме, учась в институте, он нанимается в археологическую экспедицию профессора Стольникова, чтобы найти сокровища, награбленные басмачами, а дальше жизнь подскажет, что делать с ними.


Штурм

Василий Федорович Ванюшин, автор уже нескольких книг, посвященных событиям Великой Отечественной войны, в новом романе повествует о штурме советскими войсками сильнейшей фашистской крепости Кенигсберг. Участник этих событий, писатель для создания достоверных картин штурма, необычайного по ожесточению и сложности борьбы, использовал и богатый документальный материал, сохранившийся в архивах. Основное внимание в книге уделено образу начальника политотдела дивизии Веденеева, который со своими помощниками и немцами-антифашистами добился того, что гарнизон одного из кенигсбергских фортов сложил оружие. Победное сражение за Кенигсберг рисуется автором как закономерный итог долгого ратного пути героев романа — солдат советской страны.


Рекомендуем почитать
Плацебо

Реалити-шоу «Место» – для тех, кто не может найти свое место. Именно туда попадает Лу́на после очередного увольнения из Офиса. Десять участников, один общий знаменатель – навязчивое желание ковыряться в себе тупым ржавым гвоздем. Экзальтированные ведущие колдуют над телевизионным зельем, то и дело подсыпая перцу в супчик из кровоточащих ран и жестоких провокаций. Безжалостная публика рукоплещет. Победитель получит главный приз, если сдаст финальный экзамен. Подробностей никто не знает. Но самое непонятное – как выжить в мире, где каждая лужа становится кривым зеркалом и издевательски хохочет, отражая очередного ребенка, не отличившего на вкус карамель от стекла? Как выжить в мире, где нужно быть самым счастливым? Похоже, и этого никто не знает…


Последний милитарист

«Да неужели вы верите в подобную чушь?! Неужели вы верите, что в двадцать первом веке, после стольких поучительных потрясений, у нас, в Европейских Штатах, завелся…».


Крестики и нолики

В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…


Одержизнь

Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.


Последнее искушение Христа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


CTRL+S

Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.