Вторая жизнь Уве - [15]

Тот забился в дальний угол за сараем. На шкуре пятнышки крови. Вернее, на остатках шкуры. Валенок скалит зубы. Кошак шипит в ответ.

— Ах, ты еще шипеть на Принца! — ярится бледная немочь, хватает камень с клумбы Уве и швыряет в кота.

Кошак уворачивается. Камень попадает в оконный отлив.

Бледная немочь готовится кинуть новый камень. Уве в два прыжка подскакивает к ней, дышит ей в затылок:

— Ну-ка, кинь еще камень в мой дом — сама вверх тормашками полетишь!

Она поворачивается кругом. Взгляды их скрещиваются. Руки Уве преспокойно лежат в карманах, ее же кулаки пляшут у него под носом, будто отгоняя двух мух величиной с микроволновку. Ни один мускул не дрогнул на лице у Уве — не дождется.

— Эта тварь поцарапала Принца! — Глаза ее вращаются от бешенства.

Уве переводит взгляд на валенок. Собачонка рычит на него. Уве смотрит на кошака — тот сидит под домом драный, весь в крови, но с гордо поднятой головой.

— Да и у него кровь. Выходит, квиты, — заключает Уве.

— Да я урою эту скотину! — выпаливает немочь.

— Если я тебе позволю, — невозмутимо отрезает Уве.

— Это же лишай ходячий, рассадник бешенства, чумки, фиг знает чего! — угрожающе подступает она.

Уве смотрит на немочь. Потом на кошака. Кивает:

— Небось и ты тоже. Я ж в тебя за это бульниками не швыряюсь.

Нижняя губа у нее трясется. Немочь поправляет съехавшие очки. Рявкает:

— Не хамите!

Уве кивает. Указывает на валенок. Тот норовит цапнуть его за икру, Уве вдруг резко топает — валенок едва успевает увернуться.

— Собаку надо выгуливать на поводке! — замечает Уве немочи.

Мотнув крашеными лохмами, та громко хмыкает: из правой ноздри показывается сопля — или это Уве только чудится?

— А этого, значит, не надо? — машет немочь в сторону кота.

— Не твоя забота, — парирует Уве.

Немочь смотрит на Уве взглядом, исполненным превосходства и в то же время смертельной обиды. Валенок щерится и негромко ворчит.

— А ты что, старпер, всю улицу купил? — спрашивает блондинка.

Уве снова невозмутимо указывает на валенок:

— И чтоб твоя псина больше не ссала возле моего дома, не то я напряжение на плитку дам.

— Принц не ссыт на твою гребаную плитку, урод! — фыркает немочь и, сжав кулаки, подступает к Уве на два шага.

Уве бровью не ведет. Она останавливается. Гневно дышит. Тут, видимо, в ней просыпаются остатки здравого смысла.

— Пошли отсюда, Принц, — командует она.

Потом грозит пальцем Уве:

— Я все Андерсу скажу, ты об этом пожалеешь!

— Скажи ему лучше, чтоб хозяйство свое поменьше чесал у меня под окном, — отвечает Уве.

— Долбаный маразматик! — ругается она, уходя на стоянку.

— Да еще скажи: машина у него — говно! — кричит ей вдогонку Уве.

Она показывает ему палец, Уве не понимает смысла этого жеста, но догадывается, что какой-то смысл быть должен. Немочь с валенком направляются к дому Андерса.

Уве сворачивает к сараю. На плитках у клумбы видит свежую собачью лужицу. Жаль, не будь после обеда дел поважнее, отправился бы прямиком к Андерсу и сделал бы из валенка коврик для прихожей. Теперь недосуг. Уве идет в сарай, берет дрель и коробку с набором сверл.

Выйдя из сарая, замечает, что кошак сидит, как сидел, и пялится на него.

— Все, ушли — ступай по своим делам, — говорит ему Уве.

Кошак ни с места. Уве качает головой:

— Ну, ты, захребетник. Ты в товарищи-то ко мне не набивайся.

Кот сидит. Уве разводит руками:

— Елки-моталки, если я разок вступился за тебя, когда эта задрыга каменья швыряла, это еще не значит, что ты мне нравишься, леший тебя задери. Просто эта фифа еще хуже тебя.

Машет в сторону Андерсова дома.

— Но больше поблажек не жди, уяснил?

Кошак, кажется, тщательно обдумывает услышанное. Уве указывает на дорожку:

— Сгинь!

Кошак между тем без лишней суеты зализывает израненную шкуру. Держится чинно, точно на переговоры пришел и теперь анализирует предложение. Наконец неспешно встает и вразвалочку скрывается за сараем. Уве даже не глядит. Идет прямиком домой. Заходит, захлопывает дверь.

Все, хватит. Уве собрался умереть.

7. Уве вбивает крюк

Уве наряжается в парадные брюки и рубашку. Бережно, словно ценные полотна, укрывает пол пленкой для ремонта. Пол пусть не новый, да ведь всего два года, как отциклевал. А укрывает его Уве, собственно, не из-за себя. Испачкать точно не испачкает — крови от висельника, почитай, никакой; запылить, когда сверлить станет, тоже особо не боится. Табуреткой и той не поцарапает — когда ее ногой отодвинет. Потому как на ножки Уве предусмотрительно налепил пластиковые подкладки, никаких следов не останется. Так что пленка, которой Уве столь тщательно застилает и прихожую, и гостиную, и даже добрую половину кухни (словно собрался сделать из дома бассейн), вовсе не из-за Уве.

Нет, просто он представил, что тут потом начнется: санитары небось еще тело вывезти не успеют, как сюда всей ненасытной оравой сбегутся вшивые риелторы. Чтоб они шаркали по полу своими башмаками — это уж хрен! Даже через его труп! Пусть так и знают.

Уве ставит посреди комнаты стремянку. На ней пятна — семи цветов. С некоторых пор жена решила, что раз в полгода Уве должен перекрашивать одну из комнат. Вернее, придумала, что хорошо бы перекрашивать стены раз в полгода. С этой причудой жена пришла к Уве, но получила решительный отказ. Тогда она обратилась к малярам — сговорились о цене. После чего пошла к мужу. Услыхав, сколько она собирается отвалить за ремонт, Уве бросился в чулан за стремянкой.