Вторая ударная в битве за Ленинград - [145]

Все, что довелось увидеть на войне, невозможно описать. Расскажу о том, что больше всего врезалось в память.

Небольшой населенный пункт под Мариенбургом. Двухэтажный кирпичный дом с бетонированным подвалом. Двор обнесен кирпичным забором. Еще три кирпичных одноэтажных дома, каменные сараи и конюшни за оградой. Перед всем этим — траншеи с пулеметными гнездами и колючей проволокой. Внутри двора — противотанковые пушки и даже минометная позиция. Расположенный на возвышенности справа лес тоже таил в себе немало загадок.

Несмотря на осветительные ракеты и пулеметную трескотню, накапливаемся в лощинке поближе к фольварку. На рассвете после короткой артподготовки — атака. Удалось зацепиться лишь за первую траншею.

Повторяются артналет, атака. Огонь со стороны противника заметно уменьшился. Врываемся за ограду. Противник выбит из одноэтажных домов. Но со стороны двухэтажного дома продолжается пулеметная и автоматная стрельба. Сосредоточиваем огонь по дому, гранаты достигают цели. В окне появляется белое полотнище. Выходят обезоруженные немцы, кричат: «Гитлер капут!» Сдались в плен около 120 защитников этого совсем, казалось бы, мирного хутора.

И много таких фольварков встречалось на пути.

В городах Восточной Пруссии мы не встречали гражданского населения: эсэсовцы угоняли его вглубь страны. А вот Эльбинг был полон гражданских людей. Город сильно укреплен, много артиллерии, минометов, танков, самоходных орудий.

Командир роты наметил объект атаки моему стрелковому взводу. Справа от меня аэродром, слева наступает взвод Василия Юркина. Несколько раз поднимались в атаку и с потерями отходили. Не помню, в какой уж по счету день нам удалось зацепиться за пригород. Сплошной шквал огня со стороны противника. Теряем людей, но позиции не уступаем.

С нашей стороны такой же огонь по противнику. Понемногу продвигаемся вперед. Убит командир полковой разведки, разведчики уносят его в укрытие. Старшина доложил мне, что в направлении нашего наступления обнаружен лагерь советских людей, угнанных фашистами на работу в Германию.

Приказываю с соблюдением осторожности обтекать его справа и слева. В ход пошли дымовые шашки, чтобы противник не видел направления нашего движения. Бутылки с зажигательной жидкостью полетели в дома, откуда противник вел сильный огонь. Помогли гранаты, огнеметы. Вот еще один большой кирпичный дом. Из него непрерывный огонь, невозможно поднять головы. Поддержали нас два 45-мм орудия. Дом взят штурмом. Следующие дома расположены уже за лагерем.

Входим в один из лагерных бараков. Шесть мужчин и женщин лежат лицом вниз. Убиты в затылок. Такая же картина и в других бараках.

В бараках длинные коридоры. С обеих сторон запертые двери. Открываем одну. Комнатушка метров четырнадцать. По сторонам двухэтажные нары, посредине сколоченный из досок длинный стол, в углу большая бадья-параша. Окна забраны решетками. Десять семей находилось в каждой такой комнате-камере. Когда мы появились на территории лагеря, уцелевшие люди со страхом выходили, выползали из укрытий, ям и канав. У всех слезы на глазах.

Мужчины призывного возраста, освобожденные из лагеря, тотчас же заявляли о желании вступить в армию и влились в нашу дивизию. Ко мне во взвод попал мужчина лет около пятидесяти, Максим Коноваленко. Он был угнан вместе с семьей из Донбасса. Проводив свою семью на родину (жену и трех малолетних дочерей), он пошел с нами мстить фашистским злодеям.

После семи дней ожесточенных и кровопролитных боев мы взяли Эльбинг. Наш новый красноармеец Максим Коноваленко сообщил мне, что он по специальности артиллерист. Он стал у нас наводчиком 45-мм орудия.

На подступах к Данцигу мы были обстреляны из шестиствольного миномета. Урона не понесли. Меня назначили командиром штурмовой группы. Сосед слева — наш командир пулеметной роты капитан Байсаринов — тоже во главе штурмовой группы. Мы получили дополнительно 45-мм орудия, станковые пулеметы.

Очень тяжело было брать город Данциг. Дома большие, каменные. Монастыри, костелы — все это опорные пункты врага. Город пересекают широкие каналы. На его защите много танков и самоходок, кочующих шестиствольных минометов. В домах — пулеметные гнезда. Всюду снайперы, автоматчики, фаустники, огнеметчики.

Поставлена задача зацепиться за ближние здания пригорода. Три дня штурмуем их. Каждый дом изрыгает огонь. Вот выдвигается на прямую наводку орудие Максима Коноваленко — смолкают два вражеских пулемета. Сорокапятка — в укрытие, а через некоторое время снова бьет по врагу. На этот раз подбита самоходка, но и нашим не повезло: разрыв вражеского снаряда под орудием — и наш новый наводчик Максим Коноваленко гибнет смертью героя.

Повторный бросок. Зацепились за следующий дом. Очищаем его от врага. Кто — в подвал, предварительно забросав его гранатами, кто — на первый этаж. Мы с командиром отделения Ткаченко — на второй. В этот момент нервное напряжение на пределе, палец на спусковом крючке. Доля секунды многое значит: кто быстрей даст очередь, тот победит.

Из окон второго этажа ведем огонь по следующему дому. Нам видно, как фашистская самоходка выдвигается между домами и делает выстрел. Отходит к нам под окна, Вот когда пригодилось умение разить врага его оружием. После Эльбинга нас обучали пользоваться фаустпатронами. Я уже заметил, что в соседней комнате два ящика с фаустпатронами.