Вторая ударная в битве за Ленинград - [100]

Что делать? Отходить некуда — дом стоит на открытом месте. Начнем перебегать к лесу — фашисты положат всех пулеметным огнем, да и от танков не убежишь. Оставалось одно: защищаться до последнего.

В доме нас было четырнадцать: шесть автоматчиков, два шофера, два радиста, шифровальщик, комендант, мой адъютант Рожков и я. Положение создалось не из веселых: соотношение сил было явно не в нашу пользу.

Я приказал всем встать у окон, проверить оружие, подготовить гранаты, которых у нас нашлось около десятка.

Помню, не страх, а злость и досаду испытывал я в те минуты. Очень уж глупым казалось погибнуть вот так, в результате нелепой случайности и собственной беспечности.

Танки подходили все ближе. Они шли, вытянувшись в колонну. Пехота еще не развернулась в цепь и двигалась беспорядочной толпой. Значит, противник не обнаружил нас. Но около дома стояли автомобили. Их-то гитлеровцы не могли не заметить, проходя мимо. Придется нам открывать огонь первыми. Нужно попытаться отсечь пехоту от танков, а потом гранатами вывести из строя хоть несколько машин. Может, удастся противника повернуть.

Пехота уже метрах в двухстах. Солдаты идут по-прежнему толпой. Никаких приготовлений к бою не видно. У танков открытые люки. Что же, тем лучше! Внезапный удар ошеломляет, сеет панику.

— Огонь! — скомандовал я.

Дружно затрещали наши автоматы. Несколько фашистских солдат сразу упало, а остальные — я даже не поверил своим глазам, — вместо того чтобы залечь или развернуться в цепь, бросили оружие и подняли руки. Танки остановились, из люков высунулись танкисты, махая белыми платками.

Что за чертовщина? Почему сдаются, чего испугались?

Трое наших автоматчиков вышли из дома и, держа оружие наготове, направились к гитлеровцам. Мы для острастки дали еще несколько очередей. Вскоре автоматчики вернулись и привели с собой фашистского офицера, который немного говорил по-русски.

Из его объяснений мы поняли, что это подразделение оторвалось от своей части и второй день блуждает по окрестным лесам и болотам. Потеряв надежду соединиться со своими, гитлеровцы решили при первой возможности сдаться в плен.

Генералу армии Л. А. Говорову я не рискнул докладывать об этом случае, но член Военного совета фронта каким-то образом узнал обо всем и сделал мне выговор за беспечность.

— Если бы гитлеровцы знали, что в доме находится командующий армией, они не стали бы сдаваться в плен, — говорил член Военного совета. — Все могло кончиться для вас очень печально.

В течение 18 и 19 января соединения 108-го и 122-го стрелковых корпусов продолжали наступление и овладели населенными пунктами Кипень и Ропша. Войска 42-й армии штурмом взяли Красное Село. Передовые подразделения нашей подвижной группы отчетливо слышали шум боя, который вели теснящие противника части 42-й армии.

В 21 час 19 января мне доложили, что в районе Русско-Высоцкого, восточнее Ропши, подразделения 462-го полка 168-й стрелковой дивизии встретились с подвижной группой 42-й армии, наступавшей с красносельского направления. А 20 января попавшие в окружение фашистские части были полностью ликвидированы.

Все мы, от солдата до генерала, были уверены в победном исходе операции. Эту уверенность вселяли и добрые вести, поступавшие к нам с других фронтов. На юге развернулось грандиозное наступление. Успешные бои вели войска 1-го Прибалтийского фронта. В подобной обстановке группа армий «Север» не могла получить существенной помощи резервами. Враг начал выдыхаться.

19 января вечером московское небо озарил салют в честь прорыва обороны немцев. Отличившимся соединениям и частям 2-й ударной и 42-й армий, 13-й воздушной армии и авиации флота были присвоены наименования «Красносельских» и «Ропшинских».

Наши войска, продолжая наступать, овладели городами Пушкином и Павловском, а в ночь на 26 января — Гатчиной, крупнейшим узлом обороны гитлеровцев.

Одновременно с нами наступали войска Волховского фронта. Завершив прорыв заблаговременно подготовленной обороны врага севернее и южнее Новгорода, дивизии 59-й армии форсировали реку Волхов и озеро Ильмень. 20 января они овладели древним русским городом Новгородом.

Боясь попасть в окружение в районе Мга — Тосно, гитлеровцы в ночь на 21 января начали отходить. Войска левого крыла Ленинградского фронта и правого крыла Волховского перешли к его преследованию и освободили Тосно, Любань, Чудово.

Успешно развивались действия войск 2-го Прибалтийского фронта в районе Новосокольников (командующий генерал армии М. М. Попов). Они сковывали 16-ю армию врага, не допуская переброски ее войск под Ленинград и Новгород.

Неоценимую помощь действующей армии оказывали ленинградские партизаны.

В результате к концу января Ленинград был окончательно освобожден от вражеской блокады и Октябрьская железная дорога очищена от противника. Войска Ленинградского фронта вышли на рубеж реки Луга и захватили на отдельных участках плацдармы на ее западном берегу.

Хотя гитлеровское командование и возлагало надежды на неприступность и несокрушимость своих позиций под Ленинградом, оно не могло не чувствовать, что час расплаты за все зверства фашистов под Ленинградом близок. Поэтому проводилась большая обработка гитлеровских солдат и офицеров, чтобы поднять их дух и веру в уже ставшую мифом непобедимость немецкой военной машины, веру в силу приказа. Захваченные нами документы и показания пленных убедительно рассказывают о том, что думали в те дни фашистские оккупанты и что они предпринимали.