Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор - [137]
С технической стороны и с точки зрения тылового обеспечения вторжение в Южную Францию явилось поразительным достижением, но стратегически, оно было грубой ошибкой. Война находилась в последней стадии, в этом не могло быть никаких сомнений. Но так как война является орудием политики, то по мере приближения окончания войны американцам и англичанам следовало больше принимать в расчет ее политические последствия, хотя бы уже потому, что в течение всех последних месяцев так делали русские. Это было особенно важно потому, что политические цели русских диаметрально отличались от целей двух главных партнеров.
Генерал Вильсон и его командующие, по—видимому, понимали это, когда предлагали действия на люблянском направлении, но генерал Эйзенхауэр не понимал, ибо, видимо, был почти всецело солдатом и очень мало государственным деятелем, чтобы уяснить, что вот уже несколько месяцев, как проблема войны переместилась с тактической на политическую основу. Теперь поражение Германии стало несомненным при любом мыслимом стечении обстоятельств. Поэтому политические проблемы получили преобладающее значение. Однако он все еще думал, что Франция является решающим театром военном действий,[423] все еще думал о накоплении подавляющих сил во Франции, которая хотя и оставалась стратегически важным районом на Западе, но давно перестала быть решающим районом в политическом отношении. Этим районом были Австрия и Венгрия. Если бы русские заняли эти два государства, являющиеся стратегическим центром Европы раньше, чем американцы и англичане, это означало бы, что два западных союзника вели войну впустую: в этом случае изменение свелось бы лишь к тому, что в Восточной Европе, вместо германского утвердилось бы русское Lebensraum.
Допустим, что для кампании в Венгрии было средств, хотя это трудно допустить, учитывая, что силы и средства, использованные для вторжения в Южную Францию более чем достаточны. Тогда наилучшим направлением действий для 7–й американской армии, раз уже она высадилась и заняла Тулон и Марсель, было повернуть не на север, а на восток и, следуя по стопам Ганнибала и Наполеона, пересечь Приморские Альпы, спуститься на равнины Пьемонта и Ломбардии и обойти Апеннины с севера, в то время как генерал Александер пробивал бы себе путь через них с юга. Это, безусловно, привело бы к изгнанию немцев из Северной Италии до наступления зимы и к сосредоточию в Венеции таких грозных союзных сил, что любляно—венская операция могла бы осуществиться в конце осени и в течение зимних месяцев.
Что же было в действительности? Была кампания, не обеспеченная должными средствами, кампания без стратегической цели и без политической основы/ Война в Италии стала бессмысленной, ибо после оккупации Рима войну можно было считать оконченной.
Вкратце мы коснемся этой бессмысленной кампании на разрушение, продолжавшейся до начала весны 1945 г.
После занятия Рима союзные войска быстро двинулись на север. Вскоре немцы восстановили свои силы, и, когда они начали действовать, Александер потерял 10 дивизий. Войска Александера усиливали греками, итальянцами и бразильцами, так что в его двух армиях (5–й и 8–й) собрались представители одиннадцати наций. Затем последовало то, что Морхед справедливо описывает как «бессмысленное пробивание обороны Готской линии».[424] Наступление на эти позиции у Метауро (южнее Римини) 26 августа начала 8–я армия генерала Лизи. По словам Лизи, это были бои, «самые кровопролитные в истории английской армии».[425] Затем перешла в наступление южнее Пизы 5–я армия, и к 29 сентября вся оборонительная зона, за исключением небольшой части на западе, была преодолена. Можно, однако, спросить, для чего все это делалось? Если с целью сковать действия фельдмаршала Кессельринга, и помешать ему посылать подкрепления в другие места, то этого можно было скорее добиться, удерживая его ближе к Риму, ибо тогда немецкие коммуникации были бы длиннее, а следовательно, и уязвимее для налетов авиации. Кессельрингу стало бы труднее маневрировать. Таким образом, лучше было просто удерживать его севернее Рима, чем отбрасывать далеко на север. Имея длинные западный и восточный морские фланги, открытые для десантных атак, Кессельринг не смог бы перебросить на другие фронты ни одного солдата.
В декабре некоторые части 8–й армии перебросили в Грецию, а в феврале 1945 г. 4 английские и канадские дивизии были отведены в тыл. Из них 3 дивизии перебрасывались во Францию и 1 — в восточную часть Средиземного моря. Это еще раз подчеркивает бессмысленность бойни на Готской линии.
С полным основанием можно сказать, что история войн знает очень мало примеров, когда бы генерал попадал в такое неприятное положение, в каком оказался Александер.
