Вторая эра машин. Работа, прогресс и процветание в эпоху новейших технологий - [92]
Пока что распределенная экономика – дело новое и объем ее невелик как по отношению к ВВП, так и в абсолютном выражении. К примеру, в апреле 2013 года TaskRabbit ежемесячно добавлял по тысяче новых пользователей к своей сети проверенных участников – то есть таких, которые однажды уже выполнили порученную им работу.[420] Это впечатляет, но, с другой стороны, в том же месяце в США насчитывалось почти 4,5 миллиона человек, которые не имели работы, как минимум, уже 27 недель.[421] Сравнения такого рода ясно показывают, что краудсорсинг пока не играет значительной роли в сокращении безработицы и росте занятости в экономике страны в целом.
Но это совершенно не означает, что экономика обмена не стоит того, чтобы поощрять и поддерживать ее. Совсем наоборот. Лучшие – а возможно, и единственные – решения тех проблем, с которыми неминуемо придется столкнуться в будущем все большему числу людей-работников, будут найдены на капиталистическом рынке с помощью инноваторов и предпринимателей, вооруженных технологиями. Компании распределенной экономики – это примеры инноваций, которые повышают ценность человеческого труда, а не снижают ее. А поскольку мы верим, что труд очень важен, мы верим и в то, что политики будут поддерживать подобные инициативы.
Приветствуются самые дикие идеи
Мы обсуждали будущее и то, как его построить, с самыми разными людьми: с технократами и лидерами профсоюзов, с экономистами и социологами, с предпринимателями и сотрудниками магазинов и даже с авторами научно-фантастических книг. Мы были искренне впечатлены диапазоном предлагаемых идей. Подобные мозговые штурмы очень полезны, поскольку для того, чтобы справиться с последствиями технологического прогресса, нам потребуются новаторские и даже радикальные идеи – плод нестандартного мышления. Вот несколько идей из тех, что мы услышали в ходе таких бесед. Мы включаем их в эту книгу не потому, что желаем их немедленного одобрения, а скорее для того, чтобы они стали стимулом для дальнейших размышлений о том, какие виды вмешательства окажутся наиболее эффективными в эпоху, когда машины продолжают все сильнее обгонять нас.
• Надо создать паевой инвестиционный фонд, который распространил бы на многих граждан право собственности (возможно, неотчуждаемое) на национальный капитал, обеспечил бы поток дивидендов для всех и гарантировал бы, что доходы от капитала не будут сконцентрированы в руках немногих.
• Следует использовать налоги, регулирующие нормы, конкурсы и другие инструменты для того, чтобы перенаправить технический прогресс от создания машин, заменяющих человека, к созданию машин, дополняющих человеческие способности, ради создания новых товаров и услуг, а не ради экономии на трудовых ресурсах.
• Можно платить людям (через некоммерческие и другие организации) за то, что они делают «общественно полезную» работу, которую требуют нужды демократического процесса.
• Необходимо стимулировать и поддерживать те типы труда, на который способен только человек. К этой категории может относиться, например, уход за младенцами и маленькими детьми (а также за умирающими).
• Хорошо бы основать движение в поддержку маркировки «сделано человеком» – по аналогии с маркировкой на органических продуктах. Нужно также маркировать продукцию компаний, нанимающих на работу людей, – по аналогии с маркировкой для экологически ответственных производств. Если потребитель хочет помогать в повышении спроса на людей-работников, подобная маркировка могла бы его сориентировать.
• Следует ввести ваучеры на предметы первой необходимости, такие как пища, одежда и жилье. Это уничтожит крайние проявления нищеты, однако доход выше этого уровня должен регулироваться рынком.
• Для того чтобы увеличить спрос на рабочую силу, нужны правительственные инициативы типа Гражданских корпусов эпохи Великой депрессии; участники таких программ занимались бы очисткой окружающей среды, строили бы инфраструктуру и решали другие общественно полезные задачи. Как варианты: увеличить роль «уоркфэр» (workfare) – то есть такой системы социальной помощи, при которой получатель пособия обязуется участвовать в общественных работах. Можно также ввести прямые платежи, привязанные к требованиям той или иной работы.
У каждой из этих идей есть и плюсы, и минусы. Мы не сомневаемся в том, что имеются и другие идеи, еще более эффективные.[422]
Конечно, у любой теории есть свои ограничения. Вероятно, лучший возможный совет состоит в том, чтобы экспериментировать, постоянно тестировать новые идеи, учиться как на успехах, так и на неудачах. Уже сейчас существует множество людей, отраслей и даже целых стран, в которых зримо проявляются различные аспекты экономики второй эры машин. И уже есть уроки, которые стоит выучить. Например: как реагируют выигравшие в лотерею на то, что им больше никогда не придется работать? (Подсказка: не всегда положительно.) Чему мы можем научиться на примере отраслей с высокой концентрацией сверхдоходов суперзвезд – профессионального спорта, кино и музыки? С какими проблемами сталкиваются (и какие дополнительные возможности получают) жители таких стран, как Норвегия или Объединенные Арабские Эмираты, имеющие по праву рождения доступ к огромному богатству, которое распределяется через суверенные государственные фонды? Какие институции и стимулы помогали одним наследникам богатых землевладельцев в XVII веке прожить счастливую, успешную и творческую жизнь, в то время как другим это не удавалось?
В этой книге описывается, как в цифровую эпоху изменился баланс сил – баланс разума и машины, продуктов и платформ, ядра и толпы. По мере развития технологий расширяются и возможности человека. Понимание того, какие принципы и тренды стоят за современной цифровой революцией поможет каждому из нас проложить собственный путь в будущее. Эта книга для тех, кто интересуется технологиями, трендами, будущим. На русском языке публикуется впервые.
Наполеон притягивает и отталкивает, завораживает и вызывает неприятие, но никого не оставляет равнодушным. В 2019 году исполнилось 250 лет со дня рождения Наполеона Бонапарта, и его имя, уже при жизни превратившееся в легенду, стало не просто мифом, но национальным, точнее, интернациональным брендом, фирменным знаком. В свое время знаменитый писатель и поэт Виктор Гюго, отец которого был наполеоновским генералом, писал, что французы продолжают то показывать, то прятать Наполеона, не в силах прийти к окончательному мнению, и эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.