Всякая всячина. Маленькие истории, возвращающие нас в детство - [2]

Моментально папа был обвинен в том, что он оставил открытой дверь и ребенок ушел. Но потом опомнились — представить как выбрался этот ребенок из такого надежного сооружения как детская кроватка, они не могли. Украли, — мелькнула вторая мысль. На этом и порешили. Через десять минут весь небольшой офицерский городок искал «украденного». Привлекли к этому и органы милиции, но это не дало никаких результатов. Отчаявшись, мама шла домой, можно представить ее горе. Соседка, пытаясь успокоить ее, высказала интересную версию: «А что, если он свалился за кровать и спит там себе». Ответ можно было себе представить, но назойливая соседка сама заглянула во все углы и наградой за ее поиски послужил я, найденный под диваном.

Этим вводным рассказом очень хочется предостеречь всех пап и мам от опрометчивых решений, принимаемых после многочисленных и многообразных детских приключений.

Сколько их еще будет.

В ДЕТСКОМ САДУ

Я не знаю, когда меня впервые привели в детский сад. Но моя сознательная жизнь здесь началась одним летним утром. Помню, пришел я в группу. Уже тогда мы были охвачены обрядом взрослых — пожатием рук. И вот подходит ко мне Нина, моя одногодка и заявляет: «Давай поженимся!» — как сейчас помню ее высокий, тоненький голосок. «Давай» — ответил я, правда, еще плохо понимал, что это такое. Нина же мне и разъяснила: «Ты будешь мужем, а я женой». Все стало ясно. Маска серьезности покрыла мое лицо. Затем я каждые пятнадцать минут спрашивал ее: «Ну, когда мы поженимся?» — и все это было совершенно серьезно. А Ниночка со всей серьезностью, долго, по–взрослому объясняла, что сейчас не время, еще рано, надо подождать. Сколько ждать никто не знал. Не знаю, чем бы эта история кончилась, долго ли еще мы «женились», но один случай оборвал все надежды.

Наши кроватки стояли рядом. И вот, в тихий час, когда дети должны спать, но спит мало кто из них, большинство мучаются. (Сейчас бы эти два часа сна, днем!), так вот, завязался такой нехитрывй разговор между соседями.

— А тебе, что больше всего нравиться? — спросила Нина.

— Когда меня щекотят. А что? — Это были уже мои слова, как вы понимаете.

— А мне нравится, когда меня гладят по волосам. Давай я тебя щекотать, а ты меня гладить по волосам.

И так все проблемы были решены. Предложение нашло практике применение.

Зоркий глаз воспитателя увидел это непорядочное явление и присек его. Нину переместили в другую часть спальни, подальше от меня. А моим новым соседом стал рыжий, веснушчатый мальчишка Артур. Два детских хулиганских характера действовали друг на друга таким образом, что всю спальную комнату охватывал как бы резонанс наших с ним действий. Если мы дрались, то и все вокруг ходило «на ушах». Если мы учились свистеть, то где бы ни была воспитательница, как бы крепко не спала, через две минуты она уже наводила порядок. Но больше всего любили мы прыгать на своих кроватях, пожалуй, вряд ли кто не оценил этого…

Естественно, на «шухер» одного человека ставить не забывали. Обычно это была одна и та же девочка. Кровать ее находилась у входа в спальню. Перед дверью стояло зеркало и в него был хорошо виден коридор, ведущий в спальню. Люда постоянно следила за зеркалом, а все в это время творили, что хотели.

Однажды Люда уснула. Никто этого не ожидал и поэтому не заметил. Пыль стояла столбом, и в этот момент зашла воспитательница, одновременно проснувшаяся Люда прокричала: «Ну, хватит, вам, дайте поспать!» И так получилось, что все успели лечь в кровати еще, когда Анна Григорьевна открывала дверь. А в тот момент, когда она уже вошла и были произнесены эти слова: «Дайте поспать». Попало, естественно, Люде. Но она держалась молодцом, никого не продала, за что в полдник вся группа отдала ей свои конфеты.

КАК БАЛОВСТВО ПЕРЕШЛО В РЕАЛЬНОСТЬ

— Павел, сегодня, мы будем играть в ковбоев! — заключила сестра.

— Давай! — возражений быть и не могло. Я любил играть с ней. Фантазии нашей не было предела. Если отец дарил мне лук со стрелами, то обязательно нужно было сделать второй. После этого начиналась настоящая перестрелка. Стрелы разили не только нас, но иногда и посуду, стекло в серванте, или люстру… После этого, орудия баловства обычно прятались подальше от родительских глаз. А все беды сваливались на землетрясения.

Мама удивлялась: «Как так, в ста метрах на работе не трясло, у вас же тут настоящая стихия?!» Общими усилиями мы ее конечно убеждали. Или играли в рыцарей. Два пластмассовых мяча со свистом рассекали воздух. И, естественно, они «рубили» не только наши руки и ноги…

Особенно любили играть в пограничников или в следователя с преступником. Тогда–то мы и доканали родителей своим желанием завести собаку. Хотелось большую–большую. Каково же было наше разочарование, когда из–за пазухи отец вытащил маленького щенка. Сначала нас убеждали в том, что он вырастет и превратится в нашу мечту. Но тойтерьер–карлик так и не рос. Но и мы уже ни о чем не сожалели. Кнопка (так мы ее назвали) оказалась на редкость умной собакой.

После нескольких месяцев обучения она уже служила, танцевала на задних лапах, ползла, давала голос, брала след, и самое главное — понимала команду «фас».