Вся президентская рать - [6]

Нам тогда удалось выявить ряд мошеннических операций с его стороны, но затем внезапно последовал приказ прекратить против него следственные действия, и вся немалая проделанная огромная работа оказалась не нужной. Как аналитик, я тогда провел много часов, распутывая его хитрые, как шахматные ходы, финансовые комбинации.

Послышался звук мотора, и через пару минут на веранде появился сам Загрядский в сопровождение телохранителя.

Загрядский направился прямо ко мне.

— Здравствуйте, Станислав Всеволодович. Рад вас видеть.

Если память мне не изменяла в предыдущие мои посещения этого дома, подобных фраз я от него не слышал. Это наглядный пример изменения моего статуса.

Загрядский сел напротив меня. И что она в нем нашла, кроме денег? Лысая голова, неприметное лицо, в общем внешность клерка проведший всю жизнь в какой-нибудь скучной конторе.

— Вы давно возвратились в Москву? — неожиданно спросил он меня.

Выходит он знал, что я уезжал, мысленно отметил я. Раньше ему мои перемещения по планете были до лампочки.

— Сегодня.

На его лице появился интерес.

— И прямо к нам. Это замечательно. — Он о чем-то задумался. — Я предлагаю пройти в мой кабинет. Извини, дорогая, нам надо поговорить, у нас чисто мужской разговор, — обратился он к моей бывшей и к своей нынешней жене. — Прошу вас, — это было уже снова сказано мне.

Я не стал возражать.

Кабинет Загрядского отличался не только великолепием, но даже неплохим вкусом. По крайней мере, мне все там понравилось. Разумеется, все стоило бешеных денег, вернее, для меня бешенных, а для него совсем небольших.

— Садитесь, — показал он мне на мягкое кожаное кресло. — Желаете что-нибудь выпить?

— На ваше усмотрение. — Мне, в самом деле, было все равно, что пить.

— Обычно каждый месяц я пью что-то одно, а потом меняю. Сейчас у меня месяц шотландского виски. — Загрядский вопросительно посмотрел на меня.

Я кивнул головой. Он плеснул в бокалы виски и один подал мне. Затем тоже сел в кресло. От всех его движений исходила некая вальяжная надменность и самоуверенность превосходства.

— Вы только что вернулись с передней линии фронта. Каковы ваши впечатления? — спросил он.

— На войне, как на войне.

Загрядский рассмеялся.

— Вы, верно, заметили, что это война. Но все же войны бывают разными. В чем особенность этой, где вы только что побывали и участвовали в сражениях? И не только участвовали в сражениях, но и выиграли кампанию.

Я пожал плечами.

— Мы выиграли потому, что пошли не традиционным путем. Вот собственно и весь секрет.

— А что хотят люди? Какие лозунги вызывают у них наибольший отклик.

— Люди хотят перемен. Но в тоже время опасаются, что они приведут лишь к худшему. Они устали и разочаровались в прежних политиках, но не очень верят, что новые окажутся лучше. А потому по большому счету они сбиты с толку.

— Это интересный вывод, — задумчиво произнес Загрядский. — Он во многом совпадает и с другими исследованиями. Я не открою вам секрета, если скажу, что предстоящие губернаторские выборы в целом ряде регионов вызывают наверху немалые опасения. Боятся неожиданностей. А те, кто стоят у власти, их тоже не любят.

— Не все во власти нашей власти, — заметил я.

Мое замечание вызвало у Загрядского смешок.

— Но наша власть хочет, чтобы в ее власти была бы вся власть. Или, по крайней мере, ее большая часть. Так уж она устроена.

— Поэтому во всем мире ее и стараются ограничивать.

Загрядский отпил из бокала и посмотрел на меня.

— А скажите, Станислав Всеволодович, вы предпочитаете служить власти или заниматься ее ограничением?

Я нутром почувствовал, что ответ на этот вопрос может иметь важные, хотя еще и неизвестные мне последствия.

— Я ушел с государственной службы для того, чтобы работать исключительно на себя. Поэтому мне не хочется заниматься ни тем, ни другим. Я над этой схваткой. Я занимаюсь бизнесом, зарабатываю деньги. Этим и определяется моя позиция.

— Мне она нравится. Но вы же отдаете себя отчет в том, что при вашей профессии вы зависите от тех, кто вам платит. А значит полностью оставаться нейтральным невозможно.

Я едва заметно поморщился, так как Загрядский наступил на больную мозоль и вернул мои мысли к недавней дискуссии в поезде. Конечно, он во многом прав, нейтралитет при моей работе сохранять крайне трудно. И все же я не собирался сдаваться, я слишком долго шел к своему независимому нынешнему статусу.

— Разумеется, вы правы, мы зависим от заказчика. Но эта зависимость ограничивается условиями контракта. А их, смею вас уверить, мы тщательно продумываем.

— Хорошо, я доволен нашим разговором. — Загрядский встал, показывая тем самым, что беседа закончилась. Мы обменялись рукопожатием. — Да, кстати, по поводу Игоря, Вероника хочет отправить его учиться в Гарвард. Я бы мог дать ему, например, льготную ссуду. А об условиях мы с вами бы могли договориться.

— Спасибо, я в состоянии оплатить его учебу из собственных средств.

— Вот как? — Загрядский не скрывал своего удивления. — Что ж, не буду настаивать на своих услугах. Но если понадобится помощь, я готов.

Я кивнул головой и вышел из кабинета. Я решил, что сделаю максимально возможное, дабы не прибегать к его помощи. И не только в этом вопросе.