Вся правда об ИКЕА. Что скрывается за успехом мегабренда - [76]

И тут же на помощь мчатся Всемирный фонд дикой природы и прочие организации, которые до смерти боятся, что ИКЕА прекратит финансирование: «Конечно, это прискорбно, но ни одна компания не старается так, как ИКЕА, поступать правильно в той части света, где чаще всего совершаются ошибки».

СМИ, всегда жадные до новостей, но не всегда компетентные во всех этих сложных вопросах, тотчас ловятся на крючок, поскольку они тоже хотят хорошо думать об ИКЕА. Вуаля – и за один вечер СМИ превращают экологического преступника ИКЕА в Наф-Нафа. Как это происходит?

В первую очередь фокус рассчитан на имидж, который упорным трудом создавался на протяжении многих лет – имидж хорошей фирмы. По мере роста успехов и Ингвар, и дело его жизни приобрели статус национального достояния. И никто не хочет думать плохо ни о компании, ни о ее Основателе. ИКЕА и Ингвар остаются непогрешимыми в глазах журналистской братии, общественности и рядовых сотрудников.

Правда, довольно часто СМИ обвиняют Ингвара Кампрада в скупости[8]. Его стандартный ответ «Я и моя семья не получаем ни эре из денег ИКЕА» все больше отдает пустотой. От богатых компаний и богатых людей, естественно, ждут, что они будут давать деньги на благотворительные проекты. Билл Гейтс и его жена пожертвовали весомую часть огромного состояния на благотворительность в странах третьего мира. То же самое сделал и Уоррен Баффет. Однако необходимость жертвовать часть своего состояния омрачает жизнь Ингвара Кампрада. Разница между ним и Гейтсом заключается в том, что Гейтс, как и Баффет, считает: деньги сами по себе не представляют никакой ценности. Если деньги могут помочь другим в трудных ситуациях, то так тому и быть. А для Кампрада деньги, которые он прячет (по скромным оценкам это минимум 250 млрд шведских крон), – это оправдание его существования.

Одно время я руководил Школой дизайна при Высшем техническом училище в Лунде, которую субсидировал Ингвар. Вся сумма за долгие годы вложений производила впечатление огромной. Сам Ингвар утверждал, что это самое крупное пожертвование в академический мир в шведской истории. Это утверждение сегодня вызывает у меня большие сомнения, но я хочу сказать другое. Если сумма поступает в виде единовременной выплаты, получатель пользуется приростом в виде процентов. Даже при скромном приросте в несколько процентов каждые 5–7 лет стоимость капитала удваивается. Но Ингвар делал вложения по частям на протяжении нескольких лет и сам пользовался процентами от остающегося капитала.

Все годы моей работы с Ингваром его отношение к благотворительности колебалось между нежеланием и омерзением. Вплоть до середины девяностых он и его компания жертвовали чисто символические суммы (несколько миллионов крон) в Раковый фонд Берты Кампрад. Вот и вся благотворительность, которой ИКЕА и ее Основатель занимались до конца 1990-х гг.! Совместные проекты с Global Forest Watch и Гринписом, касающиеся восстановления тропического леса, были первыми по-настоящему благотворительными мероприятиями, в которых участвовала ИКЕА. За этим последовали дизайнерская школа в Лунде, сотрудничество с ЮНИ-СЕФ и кое-что еще. Но во всех случаях суммы были очень и очень скромными. Кампрад и его сотрудники имеют обыкновение утверждать, что они не хотят жертвовать более крупные суммы, поскольку благотворительные организации не умеют распоряжаться деньгами. Можно ли представить более высокомерные и пошлые рассуждения? Разве не честнее сказать, что у них нет желания помочь человечеству из-за скупости или жадности? Невероятное количество людей в современном мире живут в непостижимой нищете, болеют тяжелыми болезнями и часто не могут себя прокормить. И как всегда, больше всех страдают дети. Последние нетронутые участки дикой природы на суше и на море находятся на гране полного коллапса. Может быть, наши внуки никогда не смогут увидеть то, что мы сегодня принимаем как должное. Единственный луч света в этом мраке – неправительственные организации, которые действительно проделывают колоссальную работу, но им тоже не хватает средств. Утверждать, что «Врачи без границ», Гринпис или Красный Крест не хотят и не могут освоить деньги, поступающие от ИКЕА, некрасиво. Особенно, если ИКЕА – «хорошая компания».

Монархия Кампрада

Неизбежная смена поколений

Заседание правления INGKA, день на исходе лета в конце 1990-х гг.

Все началось с того, что Муберг попросил меня проверить, «не следует ли нам обосноваться в России». Разумеется, Ингвар уже осторожно обговаривал этот вопрос с Андерсом, и тот посчитал идею великолепной. В России была маленькая фирма почтовых заказов ИКЕА, и я ездил туда несколько раз, также я встречался с сотрудниками шведского посольства в Москве.

Чтобы составить подробную докладную записку о рисках и возможностях в этой стране, мне понадобилась пара вечеров. За несколько лет до этого российская мафия украла у ИКЕА целую лесопилку, и я, естественно, упомянул об этом, отметив, что это было в самом начале пробуждения страны, когда на всем еще лежала удручающая печать советского наследия. Также я написал, что в «новой России» всем заправляют недавно разбогатевшие олигархи. Например, один из них поместил в центре Москвы большие рекламные щиты с фотографией своей возлюбленной с трогательной надписью «Я тебя люблю», что, однако, не отменяло других, приземленных проблем: в столице России невозможно было свободно передвигаться по причинам безопасности, особенно по вечерам.