Вся моя жизнь - [72]

Чтобы понять свою маму, ее состояние во время моего появления на свет и то, как оно могло повлиять на меня, я много читала о послеродовой депрессии – о том, как после рождения ребенка застарелые, неизлеченные травмы вновь будоражат не только тело, но и психику; как эти “воспоминания” иногда проникают через глубинные барьеры в психике и погружают тебя в тоску. Возможно, когда родилась Ванесса, ко мне, как в раннем детстве, вернулось чувство грусти и одиночества. Однако в те годы, к сожалению, о послеродовой депрессии мало что было известно, поэтому вместо того, чтобы относиться к своей депрессии как к нормальному явлению (проклятые щипцы усилили эффект), я просто решила, что потерпела полное фиаско, что рождение дочери, уход за ней, мои чувства к ней, как, видимо, и ее ко мне, – всё это оказалось совсем не таким, как я ожидала. Не знаю, как справляются с депрессией другие женщины, которые не могут позволить себе нанять такую помощницу, какой была для меня Дот. Думаю, отчасти поэтому я занялась впоследствии проблемами малоимущих молодых матерей и их детей.

Не сумев наладить кормление грудью, я бросила эту затею и обратилась за советом, чем кормить ребенка, к Адель Дэвис, признанному авторитету и поборнице здорового питания.

Когда Ванессе исполнилось три месяца, мы уехали в Голливуд, и я начала готовиться к съемкам в фильме “Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?”. В Беверли-хиллз я отнесла свое дитя к педиатру с традиционными взглядами и пожаловалась, что она всё время срыгивает.

– Какой смесью вы ее кормите? – спросил доктор.

– Той, что рекомендует Адель Дэвис, – ответила я. – Сухой концентрат телячьей печени, концентрат клюквенного сока, дрожжи и козье молоко. Но, конечно, пришлось сделать дырочку в соске побольше…

На несколько секунд он потерял дар речи, а потом расхохотался.

Мы перешли на “Симилак”[40] – опять я села в лужу.

Глава 2 “Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?”

Это трудная задача – сдерживать свои желания и преодолевать свои наклонности. Но что это возможно, я убедился на собственном опыте. Бог даровал нам известную власть над своей судьбой[41].

Шарлотта Бронте. “Джейн Эйр”

Первого сценариста (он же был режиссером) этого фильма уволили, а вместо него взяли молодого режиссера Сидни Поллака, и тот попросил у меня позволения приехать, чтобы обсудить со мной сценарий. Помню, как мы сидели с ним у нас дома и он задавал мне разные вопросы – что не так в сценарии, прочла ли я саму книжку достаточно внимательно, какие ее моменты упущены в адаптации для кино. Сидни понятия не имел, что всё это для меня значило, – и слава богу. Естественно, мы с Вадимом обсуждали сценарии наших совместных фильмов, но теперь был совсем другой случай. На этот раз режиссеру требовалось мое участие. Это было главное. Я принялась штудировать эту книгу так, как ни одну другую до сих пор, – выделяла какие-то детали, важные не только для моей роли, но и для фильма в целом, так чтобы моя игра помогла раскрыть главную тему. Мне впервые предложили сниматься в фильме, который затрагивал серьезные социальные вопросы, так что моя профессиональная деятельность имела отношение к жизни, а не выглядела каким-то не заслуживающим внимания занятием.

“Загнанных лошадей пристреливают” – это реалистичная история, в которой танцевальный марафон времен Великой депрессии отражает алчность потребительского общества в Америке и нежелание людей мыслить самостоятельно. Драма разворачивается в танцевальном зале на пирсе Санта-Моники, где действительно проводились танцевальные марафоны; в детстве меня много связывало с этим местом. В годы Депрессии участники состязаний, надеясь получить выигрыш, танцевали до упаду в буквальном смысле слова, а зрители на трибунах подбадривали своих фаворитов и вырабатывали адреналин оттого, что танцоры падали в обморок, галлюцинировали и сходили с ума, – примерно так же древние римляне шли в Колизей поглазеть на казнь первых христиан, которых отдавали на растерзание львам. Периодически устраивались соревнования по спортивной ходьбе вокруг зала – чтобы еще больше измотать участников и ускорить их отсев. Каждые несколько часов танцорам полагалось десять минут отдыха, после чего они снова возвращались на танцпол.

В съемочном павильоне воссоздали обстановку танцевального зала. Моим партнером по некоторым эпизодам был Ред Баттонс. Мы с ним решили проверить, что значит танцевать до упаду, как нам предстояло в фильме. Примерно сутки мы держались более или менее нормально, а потом от усталости вынуждены были опираться друг на друга, перетаптываясь и подволакивая ноги. Ни он, ни я не понимали, как людям удавалось неделями не сходить с дистанции. Через два дня у меня начались галлюцинации. Лицо Реда маячило прямо перед моим лицом, и, когда я открывала глаза, мне была видна каждая пора на его коже; я отметила, что у него весьма молодая кожа, хотя он был намного старше меня.

Когда мы поняли, что с нас хватит и пора по домам, я сказала ему, что его кожа произвела на меня сильное впечатление, и он ответил, что это всё благодаря нутриционисту из долины Сан-Фернандо, доктору Уолтерсу.