Вся моя жизнь - [194]
После рождения Малкольма я провела с ним и Ванессой еще четыре дня. Я гордилась своей дочерью, так мужественно перенесшей роды, и радовалась тому, что помогаю ей в это сложное время. Когда она спала, я часами сидела рядом с ней в кресле-качалке, баюкая Малкольма у себя на груди и напевая ему те самые колыбельные, которые тридцать лет назад пела Ванессе. Ласковый майский ветерок слегка шевелил мебельные чехлы на веранде, и, глядя поверх цветущих кустов кизила и азалии на пруд, где плавали бок о бок два лебедя, я ощущала себя по-настоящему счастливой. Чувства, которые я испытывала, держа на руках этого малыша, сына Ванессы, оказались для меня полным откровением. Малкольм как будто знал шифр к сейфу, где томилась моя душа, и благодаря ему она выпорхнула из заточения на волю. Волны чудесных переживаний омывали меня, подхватывали и уносили так далеко в море новой близости, что вернуться назад было уже невозможно. Наверное, Тед предвидел нечто подобное – вот почему его так расстроило известие о том, что я стану бабушкой.
С рождением Малкольма птица феникс, которую держали на привязи десять лет, взмыла в небо – и я тоже родилась заново. Теперь я знала, что должна собраться с духом и потребовать от Теда того, чего мне не хватало в наших отношениях. Тогда это казалось мне невероятно трудным, но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что мои эмоциональные нужды были самыми простыми, элементарными. Я знала, что если так и не раскрою рта, то кончу свою жизнь хоть и мужней женой, но с душой, полной сожалений и несбывшихся надежд, а я поклялась себе, что именно этого постараюсь не допустить любой ценой. Обман – плохая основа для душевной близости, и истощение природных ресурсов так же гибельно для романтических отношений, как и для нашей планеты.
Позже, когда дела Теда призвали нас в Лос-Анджелес, я навестила своего психотерапевта. Она сказала: “Вам решать, Джейн. Вы любите преодолевать трудности, так что я бросаю эту перчатку к вашим ногам. Примите вызов. И не теряйте отваги, что бы ни произошло у вас с Тедом. Предложите ему присоединиться к вам”.
Я остро чувствовала, что впереди у меня меньше времени, чем позади, и что мне необходимо сбросить с себя оцепенение. Может быть, и Тед хотел встряхнуться, чтобы начать новый путь, только не знал как. Наверное, я должна сделать это… ради нас обоих. Моя любовь к нему обязывает меня рискнуть.
Стоял июнь. Мы были на его ранчо в Монтане. Встали рано – солнце едва выглянуло из-за гор, но над спящими полями уже дрожала легкая дымка, предвещая знойный день. Два года я набиралась мужества, и вот решительный миг наконец наступил.
Мы собрали удочки и поехали по колдобистой дороге к его любимому месту на берегу Черри-крик. В машине я сказала:
– Тед, я боюсь. У меня язык не поворачивается. Но мы должны постараться кое-что изменить в нашем браке, иначе я вряд ли смогу посвящать себя тебе так, как ты хочешь.
И я объяснила ему, чего мне не хватает. Не помню, что он ответил, но атмосфера в салоне вдруг стала напряженной, точно насыщенной бурными, противоречивыми эмоциями. Он рассердился – это было ясно.
Когда мы добрались до речки, он сказал:
– Давай займемся делом, а потом всё обсудим.
Как обычно, мы разделились, и несколько часов я пыталась удить рыбу, но мое сердце колотилось от ужаса. Боже мой, думала я, а если он просто откажется пробовать? Почти девять лет я не давала воли своим тайным желаниям, стараясь быть “хорошей женой”, а тут на тебе! Что, если… нет, об этом даже помыслить страшно! На мгновение мне представилось, как наш брак идет ко дну, словно муха, насаженная на крючок моей удочки.
Как только мы сели в машину, чтобы ехать обратно, я поняла, что моим надеждам не суждено сбыться. Тед не успокоился – он так и кипел гневом. Он точно разбился на мелкие осколки, и мне не за что было ухватиться, чтобы присмирить его и объяснить толком, чего я хочу. Впрочем, стоило ли этому удивляться? Как часто бывает с теми, кто долго молчал, я вывалила всё сразу – это на него-то, с его нетерпимостью к неожиданным переменам! Когда мы вернулись на ранчо, он только и мог что лупить по стене кулаками и биться об нее лбом. Меня поразила его реакция, но я наблюдала за ним с некоторой отстраненностью. Я сделала то, что должна была сделать, и на этот раз не собираюсь отступать, чтобы “всё уладить”. В то утро я вырвалась из оков, в которых провела чуть ли не всю свою жизнь, и не желала надевать их снова. Была отстраненность, но было и чувство пустоты, подвешенности, подобное тому, какое испытывает актер, перевоплощаясь в очередной персонаж. Только это была моя жизнь, и я не держала в руках сценария.
В последующие месяцы я упорно старалась найти способ разъяснить Теду свою позицию. Но у нас как будто что-то сломалось: он был словно парализован своими эмоциями и не способен меня услышать. Я пребывала в растерянности, поскольку знала, что он любит меня и наша совместная жизнь для него важнее тех мелких уступок, на которые я просила его попробовать – всего лишь попробовать! – пойти ради меня. Я даже не произносила таких слов, как “больше никогда”. Однако наш союз буквально разваливался у меня на глазах.
Сборник рассказов о Иосифе Виссарионовиче Сталине, изданный в 1939 году.СОДЕРЖАНИЕД. Гогохия. На школьной скамье.В ночь на 1 января 1902 года. Рассказ старых батумских рабочих о встрече с товарищем СталинымС. Орджоникидзе. Твердокаменный большевик.К. Ворошилов. Сталин и Красная Армия.Академик Бардин. Большие горизонты.И. Тупов. В Кремле со Сталиным.А. Стаханов. Таким я его себе представляю.И. Коробов. Он прочитал мои мысли.М. Дюканов. Два дня моей жизни.Б. Иванов. Сталин хвалил нас, железнодорожников.П. Кургас. В комиссии со Сталиным.Г. Байдуков.
Мартьянов Петр Кузьмич (1827–1899) — русский литератор, известный своими работами о жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова и публикациями записок и воспоминаний в литературных журналах. «Дела и люди века» — самое полное издание записей Мартьянова. Разрозненные мемуарные материалы из «Древней и Новой России», «Исторического Вестника», «Нивы» и других журналов собраны воедино, дополнены недостающими фрагментами, логически разбиты на воспоминания о литературных встречах, политических событиях, беседах с крупнейшими деятелями эпохи.Издание 1893 года, текст приведён к современной орфографии.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.