Вся моя жизнь - [169]

Сидя с Тедом в машине, я не могла не заметить его чрезмерной возбужденности и спросила его, в чем дело. Чтобы вы поняли, почему я узрела в его ответе удивительное совпадение, расскажу вам небольшую предысторию. Вслед за лентами “Безумный Макс” и “Безумный Макс 2: Воин дороги” с Мэлом Гибсоном в главной роли выходили и другие фильмы с апокалипсической картиной будущего, и мне захотелось снять кино, которое противостояло бы этим мрачным прогнозам, захотелось показать, какое будущее нас ждет, если мы избежим Армагеддона и сделаем всё правильно. “Надо дать людям представление о мире, ради которого мы работаем”, – сказала я своей новой партнерше и продюсеру Лоис Бонфильо. Я уже начала обдумывать эту тему. Представьте себе мое изумление, когда в ответ на мой вопрос о причине его возбуждения Тед сказал:

– У меня есть одна заманчивая идея. Я решил объявить международный конкурс с денежной премией за лучшее произведение с позитивным взглядом на будущее. Назову ее премией Тёрнера “Завтрашний день”.

– Невероятно! Тед, я думала ровно о том же, только я хотела снять кино.

Я отдавала себе отчет в своей повышенной впечатлительности в то время, но всё равно это было потрясающее совпадение. Спустя два года, в 1991-м, премию Тёрнера получил ставший культовым роман американского писателя Дэниела Куинна “Измаил”. Однако фильма мы не сделали – ни я, ни Тед. Я тогда решила отдохнуть от кино.

Мы пересекли границу его владений и через полчаса, подскакивая на ухабах проселочных дорог, наконец добрались до небольшого дома, где нам предстояло жить. Тед отнес мой багаж в гостевую комнату в полуподвальном этаже и немедленно предложил мне посмотреть видеозапись его речи на обеде, который устроила Национальная лига по борьбе за право женщин на аборт.

Едва мы завершили просмотр, он эффектно опустился на одно колено и продекламировал:

– “Словно спелая слива, Пал Рим к ногам Ганнибала. Долго ждал он победы, Пока час его не настал…” Это я сочинил, еще в школе. Здорово, правда? В Университете Брауна я был лучшим по классической поэзии. А Фукидид? Вы его читали? Я знаю его “Историю Пелопоннесской войны” и всё про Александра Македонского. Пока я не переключился с войны на мир, он был моим любимым героем. Теперь мои герои – Мартин Лютер Кинг и Ганди… Что скажете?

– Здорово, – ответила я.

В тот вечер я спустилась к себе одна, но голова у меня кружилась от мыслей о Тёрнере – он сделал для этого всё возможное. Тед, похоже, решил меня покорить – словно самец из документального кино о птицах, который важно надувается и распускает хвост в брачном танце. Его старания не могли оставить меня равнодушной.

На следующий день, едва рассвело, он крикнул мне сверху, чтобы я одевалась, потому что мы должны позавтракать и отправиться на утреннюю экскурсию.

– Вы не могли бы приготовить завтрак?

– Да, конечно, – ответила я, радуясь возможности не просто слушать, а что-то делать.

При свете дня я увидела, что мы находимся в длинной узкой долине, окруженной скалистыми уступами. Совсем рядом вилась довольно широкая река – Сикстин-Майл-крик, – которая и образовывала долину. Я спросила Теда, откуда он узнал про это место, и за завтраком он рассказал мне, как прошлым летом гостил у своего старого друга на его ранчо в Вайоминге.

– Я обожаю рыбалку, – объяснил Тед, – но в основном ловил окуня. Раньше я никогда не ловил на муху, и мне очень понравилось, а когда я увидел эти пейзажи…

Естественно. Он вырос на равнинах Юга, среди сосновых лесов, и вдруг увидал природу, которая отвечала его экспансивному характеру. Прежде чем покинуть Вайоминг, он позвонил риелтору своего друга и на следующий день уже вылетел в Монтану, чтобы купить это “стартовое ранчо”, как я его потом окрестила.

– Я никак не мог подобрать подходящего названия, – продолжал Тед, – но подумал, что это самое лучшее ранчо на свете, так и назвал его – “Бар-Нан”[83].

С тех пор эта его усадьба стала вчетверо больше, но и тогда мне еще не доводилось гостить у кого-то, кто владел бы площадью в триста акров. Когда Майкл Джексон сообщил мне, что приобрел двести акров земли рядом с моим калифорнийским ранчо, я мысленно осудила его – куда столько земли одному человеку? Впрочем, что взять с этого жадины, который уже имел собственный остров в барьерной рифовой гряде недалеко от острова Хилтон-хед в Южной Каролине, старинную рисовую плантацию в том же штате, охотничьи угодья с куропатками на севере Флориды и ферму площадью сто акров рядом с Атлантой?

После завтрака мы уселись в джип и запрыгали по старым разбитым дорогам, петляющим по живописным ложбинам между гор с сосновыми лесами. Повсюду, как Тед и обещал, мелькали лоси и чернохвостые олени. Показались даже черный медведь и белоголовый орлан, словно Тед их позвал. На одном из поворотов он высунулся из окна машины и показал мне птиц, паривших высоко в небе, так что можно было разглядеть только их силуэты.

– Видите? – сказал он. – Это королевский канюк.

Другая птица оказалась краснохвостым сарычом. Я еще не видела ни одного человека, который мог бы опознать птицу по силуэту крыльев. Само собой, я сильно удивилась.