Вся кремлевская рать. Краткая история современной России - [50]

По дороге в Москву он умудрился заехать на два дня в Ригу, да еще заявил там в телеинтервью, что собирается поднять перед Путиным вопрос о признании факта оккупации стран Балтии. А из Москвы (даже пропустив торжественный ужин в Кремле) отправился в Тбилиси, где его ждал по-настоящему исторический прием. На главной площади грузинской столицы Буша встречали 150 000 человек, размахивавшие американскими флажками — такой прием президент США мечтал бы видеть в Ираке, но этому не суждено было случиться. Выступая перед толпой, он назвал «революцию роз» торжеством демократии, а Грузию — «маяком свободы» на постсоветском пространстве и во всем мире. По окончании визита президент Михаил Саакашвили переименовал улицу, по которой ехал Джордж Буш из аэропорта, назвав ее именем американского президента.

Все это подтверждало вечные претензии Путина в адрес американцев: они все время лицемерят, в глаза говорят одно, а за глаза другое. Окончательно маски были сброшены год спустя, в мае 2006 года, когда вице-президент США Дик Чейни прилетел в Вильнюс, чтобы произнести там программную речь о демократии, свободе и неприятии российского авторитаризма. А оттуда он отправился в Казахстан, вести переговоры с авторитарным президентом Нурсултаном Назарбаевым, руководившим своей республикой на тот момент уже 16 лет, о будущем взаимодействии в нефтяной отрасли. Путина это и разозлило, и рассмешило: «Товарищ волк знает, кого кушать. Кушает и никого не слушает» — так отозвался он о прежних американских друзьях на следующей неделе.

Суверенная демократия

В своей борьбе против воображаемой «цветной революции» Сурков и его команда держали в голове вполне конкретную дату, на которую эта революция могла быть назначена, — 2008 год, окончание второго президентского срока Владимира Путина.

«В 2008 году мы либо сохраним суверенитет, либо будет внешнее управление», — говорил Сурков на партийном собрании в Красноярске. «Мы будем с “Единой Россией”, мы просим вас быть с нами, потому что будет борьба, даже не как в 1993 году», — пугал Сурков. В 1993 году в Москве шла настоящая гражданская война и танки расстреливали парламент. Аудитория не очень понимала, но чувствовала, что ситуация серьезная.

По конституции Путин не имел права выдвигаться президентом на третий срок. Это означало, что перед ним открывалось множество путей. Прежде всего он должен был решить, собирается ли остаться на своем посту на третий срок. Именно так сделали многие его коллеги из других стран СНГ.

К примеру, президент Белоруссии Александр Лукашенко (избранный впервые в 1994 году) в 1996 году изменил конституцию, поэтому с 2001 года тогда и начал новый отсчет своих президентских сроков. В 2004 году он провел референдум, отменивший ограничение сроков президентства. В 2006 году избрался на третий, а в 2010-м — на четвертый срок.

Президенты Казахстана и Узбекистана Нурсултан Назарбаев и Ислам Каримов поступали похожим образом: Назарбаев регулярно вводил конституционные поправки, продлевавшие его президентские сроки, а Каримов в середине нулевых просто перестал обращать внимание на конституционное ограничение и даже не потрудился сообщить, чем объясняется продление его полномочий.

Несмотря на такое количество примеров под боком, Путин вовсе не собирался становиться еще одним «последним диктатором Европы», как называла пресса Лукашенко. Как юристу Путину было очень важно, чтобы с правовой точки зрения все его действия выглядели безупречно. Несмотря на то что ближайшее окружение то и дело предлагало Путину задуматься о третьем сроке, он был тверд в мнении, что на третий срок ему идти не следует.

В оставшееся до очередных выборов время Путину предстояло определиться со сценарием передачи власти. Сценарии разрабатывал Сурков и приносил их шефу. Тот анализировал и ничего не отвечал, какой сценарий кажется ему наиболее удобным. Путин тянул с принятием решения.

Обязательным условием для спокойной передачи власти был послушный парламент, который в случае чего не станет поддерживать «цветную революцию». Для этого Сурков, во-первых, радикально изменил избирательную систему, а во-вторых, создал партию власти, которая смогла бы разрешить «проблему-2008» — так в Кремле называли предстоящие президентские выборы.

Важнейшим элементом «суверенной демократии» стало изменение избирательной системы. Во-первых, произошло резкое сокращение числа партий и ужесточение правил регистрации — по сути, только марионеточные партии, одобренные в администрации президента, получали возможность быть допущенными к выборам. Во-вторых, было решено, что отныне парламентские выборы будут проходить не по смешанной системе (половина — по пропорциональной системе, вторая половина — по мажоритарной, т. е. по одномандатным округам), а только по партийным спискам. Иначе говоря, независимые кандидаты, не входившие ни в одну из зарегистрированных партий, баллотироваться в парламент больше не смогут. Это отсекало от участия в выборах кандидатуры, не согласованные с Кремлем.

Новая избирательная система больше всего устраивала «Единую Россию» — творение Суркова, новую правящую партию, слепленную им из двух прежних заклятых врагов: пропутинского «Единства» и «Отечества — вся Россия» Примакова — Лужкова. В апреле 2005 года Сурков начал подготовку к предстоящим выборам. Превратить правящую партию «Единая Россия» из сборища безыдейных бюрократов во что-то более осмысленное оказалось намного сложнее, чем с нуля построить контрреволюционную молодежную организацию.