Встретимся в Эмпиреях - [3]
Уклоняться… Уклоняться имело бы смысл, будучи на сто процентов уверенным, что тебя не найдут. Если же, успев натворить дел, ты все-таки попадешься в лапы недремлющих «мундиров» — пиши пропало. Сгниешь в каком-нибудь грязном застенке — ни следа, ни памяти о себе не оставишь. Замешан кто-то в укрывательстве — аукнется им тоже.
Нас не бомбят и не захватывают, пока мы здесь. Это запрещено на самом высоком международном уровне. Военные действия ведутся только в пределах нейтральных зон, многочисленных белых пятнах на карте, для жизни малопригодных. Еще забавней. Мы, простые смертные, как ставка в карточной игре. Зачем портить вещь, которую намереваешься выиграть; рушить то, что, как пить дать, придется восстанавливать?.. Самая жестокая и одновременно гуманная война в истории человечества. По лицемерной сути своей аналогов не имевшая.
Все смеются.
Ребята отлично знают о моей склонности к частым уходам в себя и каждый раз с неподдельным детским восторгом воспринимают мой очередной «ляп» по возвращении обратно.
— Еще сигарету? — Демон смеется громче остальных и протягивает мне смятую пачку.
Демон — высокий, атлетически сложенный, черноволосый, с горбинкой на носу и маленькими, глубоко посаженными, серыми плутовскими глазами. Он грозен в уличной драке, но абсолютно безобиден в прочей повседневной жизни, особенно по отношению к нам.
Его семья из рабочего квартала, как и наши семьи. Отец, мать и бабка, души не чающие в своем «ребенке». Демон этого обожания стесняется, но не отвергает.
Практически все девчонки из училища по нему сохнут. Это его здорово избаловало и породило в нем склонность к излишнему позерству. Неисправимый искатель приключений и максималист. Но друг, скажу я вам, каких мало.
Виктория смеется от души, но почти беззвучно. Прекрасная жемчужина нашей компании, умеющая перевоплощаться из младшей сестры — в назидание, а из дикой амазонки — в отрешенную задумчивость.
Виктория — миниатюрная, стройная, с красивыми, каштанового цвета волосами, чаще собранными в хвост, и карими глазами. Никогда не видел, чтобы она носила юбку или платье. С упрямым постоянством Виктория одевается «под парня», но природную женскую красоту тем самым скрыть ей все равно не удается: не разинув рта, на нее не взглянешь. Отца своего Виктория никогда не видела; из всех родственников — мать, полная добродушная женщина с вечно грустным взглядом.
«Подкатить» к Виктории, по-хорошему, не отказались бы ни я, ни уж подавно любвеобильный Демон, но это разрушило бы нашу компанию, установившимися отношениями внутри которой мы дорожили беззаветно. Поэтому еще давно мы с Демоном заключили своеобразный «пакт о ненападении» и слово держали. «Фильдеперсовых девчонок много — вовсе не обязательно затащить в постель каждую», — помнится, сказал тогда я и был чрезмерно доволен своим изречением.
Ох, Слива заливается — того и гляди, лопнет от смеха.
— Я вдруг подумал, Гоголь: тебе же на войну ну никак нельзя — ты чеку-то в бою выдернешь, а гранату кинуть забудешь! — еще сильнее затрясся он в приступе хохота.
Вообще, все разговоры о войне в нашей компании вне стен училища были своего рода табу. Но сейчас Сливе простили. Не доходить же до крайностей.
Слива выглядел совсем мальчишкой по сравнению с нами, хотя и был нашим ровесником. Впрочем, имелись у него предпосылки превращения в скором времени в видного красавца-парня, голубоглазого блондина. За последние полгода он прибавил сантиметра три в росте, плечи тоже разбухали как на дрожжах. Но подводили все еще и к семнадцати не начавший ломаться девчачий голосок и инфантильность натуры.
С женщинами Слива до сих пор был «на вы». Ух, помню, чего только не натерпелся он от нас с Демоном, вкусивших уже запретный плод. Меры в насмешках и поддевках над Сливой мы, признаться, абсолютно не знали, и от этого, конечно, дружба наша не крепла. Приходилось взрослеть. «Слушай, Демон, кому-то в жизни надо со всеми бабами перекувыркаться, а кому-то — все книги прочитать; каждому — свое, — выдал я на-гора очередной образчик банальности, снова жутко собой довольный. — Может, оставим Сливу в покое, а?..» Оставили.
Маленькое «лирическое» отступление. Хорошо ли вы представляете себе психологию закоренелого девственника или имеющего склонность к подобному типажу? Так вот. Сначала у него как-то все не клеится с противоположным полом. Что такое? Непонятно, но черт с ним ― видно, нужно время. Затем такая история начинает тревожно затягиваться, и тогда уже мозги настраиваются на волну сопротивления, самооправдания. Куда деться от грозного ока преуспевших в плане сексуального развития сверстников? Возникает насущная потребность в защитной позиции. Очертания ее стандартны: «Я выше всего этого, я жду настоящей любви». Точка.
Слива, по моему мнению, вырыл себе ту же яму. А объектом ожидания стала для него (кто бы вы думали?) Виктория. Так что если разобраться, вот откуда ноги растут у нашего с Демоном «пакта о ненападении».
Что же Виктория? Скорее всего, она его воздыханий просто не замечала, да и Слива был осторожен. Любил «издалека».
А вообще, Слива — светлая голова, хоть и кажется иногда бестолковым. Любит пошутить, посмеяться, как любой из нас. Правда, мнительный очень по любому поводу. Человек мягкий, но порою бывает и взрывной. Трудно поверить, что он вырос единственным мужчиной в доме. Слива живет с матерью и двумя младшими сестрами, пяти и девяти лет (все дети в семье от разных отцов). Но Слива справляется. Молодец.
Мистический роман-гротеск предлагает поразмышлять о Заурядности и Избранности ― состояниях, в равной мере губительных для человека… Как легко разочароваться в жизни, затаить обиду на всех и вся, пойти скитаться по свету. Главный герой романа Занудин, тяжело переживающий смерть младшей сестры, именно так и поступил. Но он и предположить не мог, что, заблудившись однажды в лесу, найдет приют в придорожном заведении «Ковчег», где с момента его появления начнут твориться очень странные вещи. Стычки с эксцентричными постояльцами, галлюцинации, перевоплощения, полтергейст и прочая чертовщина, вплоть до расхаживающих по дому великих и знаменитых «покойников» — все это оказывается цветочками по сравнению с открывающейся тайной его собственной жизни.
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
В книге публикуются русские волшебно фантастические сказки, записанные в разные годы, начиная с прошлого века и до наших дней, на территории Западной, Восточной Сибири и Дальнего Востока. В работе кроме печатных источников использованы материалы, извлеченные из архивов и рукописных фондов, а также собранные отдельными собирателями. К каждой сказке имеется комментарий, в конце книги даны словарь малоупотребительных и диалектных слов, указатель собственных имен и названий, топографический и алфавитный указатели, списки сказочников и собирателей.
Дмитрию 30, он работает физруком в частной школе. В мешанине дней и мелких проблем он сначала знакомится в соцсетях со взрослой женщиной, а потом на эти отношения накручивается его увлеченность десятиклассницей из школы. Хорошо, есть друзья, с которыми можно все обсудить и в случае чего выстоять в возникающих передрягах. Содержит нецензурную брань.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.