Встретимся в аду. История, которая потрясла мир - [5]

— Так, давай выкладывай, — азартно потер руки генерал.

— Горничная сказала, что карту-ключ жертвы нигде не нашли. И что директор запретил об этом говорить. А кто может открыть дверь в этот номер? Или сотрудник отеля или сам жилец. Выходит, убийца — кто-то из персонала или кто-то из знакомых бизнесмена. И еще. На столе стояла бутылка виски и два бокала, один наполовину полон, другой — совершенно пуст. Вероятно, господин Ференц кого-то ожидала.

— Может, здесь замешана женщина? — предположил генерал.

Ракитина пожала плечами.

— Может быть, но логичнее, что в этом случае на столе стояло бы дорогое импортное шампанское.

— А может, она любит виски.

— Не исключаю, но я следую своей версии.

— Любопытно. Выкладывай, что это за версия.

— Просматривая список выезжавших утром из отеля гостей, я обратила внимание на одного человека.

— Кто такой?

— Некто Золтан Ковач, шестьдесят четвертого года рождения. Он жил на четвертом этаже в представительском люксе. Какой-то тоже бизнесмен. И хотя он гражданин Румынии, но прибыл он в Москву из Будапешта и улетел сегодня туда же. Вот, я навела справки… Аэропорт «Шереметьево» два, рейс эс-ю номер два, ноль, три, ноль, компания «Аэрофлот». Вылет в десять часов двадцать минут утра.

— Думаешь, что он? Какие-то личные счеты? Ну, это как-то явно. Бизнесмен, ловко орудующий ножом? Не похоже. Но имя и фамилия его явно не румынские, а венгерские.

— Подозревать нужно всех, вы сами говорили, Андрей Григорьевич. Да, слишком очевидно, но… Рано выехал и тоже из Венгрии. Но почему бы и нет. Подозревать нужно и сотрудников отеля. Никто ничего не слышал и не видел. Такого не бывает. Круговая порука. Мне их начальник охраны не понравился. Агапов Игорь Алексеевич.

— Чем не понравился?

— Глаза бегают, не смотрит на собеседника и скользкий какой-то.

— Наш, бывший?

— Нет, он из внутренних войск.

— Проверим.

— И вот… — Ольга открыла папку, достала оттуда разглаженный морщинистый листок и протянула шефу.

— Что это? — полюбопытствовал генерал.

— По моим предположениям, этот листок вырван из записной книжки убитого, — пояснила Ракитина. — Случайно нашла под диваном. Цвет пасты, оставленный на листке, идентичен цвету пасты шариковой ручки «Паркер», лежащей на рабочем столе бизнесмена. Ныне покойный господин Ференц вечером сидел на диване и разбирал документы. Кстати, самой записной книжки жертвы нет ни у муровцев, ни у следователей СКР. Видимо, убийца забрал ее с собой.

Владимиров задумался на секунд десять и сказал…

— Значит, эта записная книжка была ценна для убийцы, может, за ней он и охотился.

— Я тоже так думаю.

— Молодец, Ольга. Хороший сыщик ты.

— У вас учусь… Но что это за знак, Андрей Григорьевич? — поинтересовалась у генерала Ракитина.

Владимиров объяснил:

— Это… это знак венгерских фашистов в годы войны, партия «Скрещенные стрелы». От отца своего знаю, он по Венгрии был большой спец.

— Так кто из них нацист? Убитый или подозреваемый?

— А может, оба к фашистам непричастны или наоборот причастны. Или жертва просто от нечего делать нарисовала этот знак, а потом скомкала и выбросила.

— Кто знает.

— Не переживай, Ольга, следствие разберется. Причем в твоем лице разберется… Хорошо… — генерал на миг задумался, а потом решительно сказал: — Ну, турист, поедешь завтра в командировку?

— В командировку? Куда? В Мценский уезд по делу купчихи Измайловой? — сыронизировала Ракитина.

Генерал отечески улыбнулся.

— Все шутишь. Нет, там уже наши все расследовали. Сто лет назад. В Венгрию ты отправляешься, голубушка, понятно?

— В Венгрию? — удивилась Ольга.

— Ага, в ее столицу — Будапешт… Будем пока пробивать твою версию. Поищешь этого Ковача, наведешь о нем справки. Если он не убийца, то вернешься домой и займешься сотрудниками отеля. Хотя, я думаю, паспорт у этого Ковача может быть и поддельным. Не исключаю. И об этом зарезанном Ференце тоже наведи справки, выйди на его семью, родственников, знакомых. Так сказать, очертишь его контактный круг. Узнай, кого он обидел, с кем враждовал, кого кинул. Может, ниточка к какому-то человеку и потянется. Хорошо, если бы к этому Ковачу. Тогда мы бы отчитались и дело быстро закрыли.

— Хорошо бы, если так, товарищ генерал.

— Дам я тебе на всякий случай телефон одного моего хорошего знакомого. Он с моим отцом в пятьдесят шестом году давил венгерскую контрреволюцию. Этот венгр старой закалки, бывший коммунист, когда-то работал в Управлениии государственной безопасности Венгерской республики. В Тёкёле, под Будапештом, прямо во время проведения переговоров, при содействии моего отца он арестовывал министра обороны контрреволюционной Венгрии генерал-майора Пала Малетера. А зовут этого титана Лайош Петри или Петри Лайош. В Венгрии фамилии ставятся впереди имен. Он хоть и старенький, но крепок, как дуб, и весьма поможет тебе. У него везде связи. И сам он умнейший человек, что-нибудь тебе да подскажет. И самое главное, хорошо говорит по-русски… Так что в Будапеште у тебя будет свой переводчик.

— Спасибо, Андрей Григорьевич.

— Да не за что…

Через два с половиной часа Ольга и генерал вышли из ресторана. Вдохнули с наслаждением прохладный сентябрьский воздух. Мимо прошуршала гонимая осенним ветерком ватага красно-желтых листьев.