Встречи у метро «Сен-Поль» - [21]

Она кивнула, не очень понимая, надо ли поддерживать разговор. Мужчина вроде бы и ничего, но больно уж болтливый. Да и потом, она всю жизнь мечтала встретить совсем другого: молодого, романтичного. Потому и осталась незамужней. Добрых тридцать лет искала своего избранника, теперь же если б и нашла, то он бы, такой, ей в сыновья годился. А еще несколько лет — так и во внуки.

Маркус говорил без умолку, так что у Сюзи было время вернуться к реальности. Он приобнял ее за плечи, отвел в уголок у окна, неподалеку от буфета. И принялся рассказывать всю свою жизнь, а также жизнь сына, брата и героев сериала, который он смотрел по телевизору. Через двадцать минут она запуталась, перестала понимать, о ком он говорит. Но Маркус был неистощим. Теперь он вспоминал войну. Сюзи посмотрела на часы:

— Уже поздно, мне пора домой. Приятный был вечер. И лекция интересная.

Он бросил на нее настороженный взгляд и с тревогой спросил:

— Вы что же, понимаете такие вещи? Может, вы школьная учительница или что-нибудь вроде того?

— Нет-нет. Я секретарша.

Он вздохнул с облегчением:

— Вот и отлично, секретарша — чудная профессия! Очень полезная. А то я уж подумал, раз вам по зубам эта лекция, вы, может, занимаетесь чем-то сильно умственным. И испугался. Мне, знаете, не по себе с такими умниками, как мой сын, что ходят по спортзалам, вместо того чтоб поразмяться в магазине с упаковкой. Он у меня ученый. Ну его и научили, что хозяин не должен самолично упаковывать товар, а должен кого-то для этого нанимать. Вот оно, образование! — Он переменил тему: — Можно мне проводить вас, если у вас нет машины? Поздно вечером одной в метро небезопасно.

— Да я возьму такси, — с улыбкой ответила Сюзи.

— Я тоже собирался взять такси, — печально сказал Маркус. — Но просто я подумал, если вы поедете на метро, я мог бы проводить вас. А так, в такси, я вам не нужен. Что, если мы встретимся еще разок, зайдем в кафе, попьем чайку, кофейку?

Польщенная Сюзи улыбнулась опять и написала на программке номер телефона. А Брейтор достал из кармана визитку, зачеркнул один номер, прибавил другой и протянул ей:

— Я написал свой домашний. Потому что если вы позвоните в лавку, то вам ответит сын, или его директор, или его работники, которые ему там упаковывают товар. Полно ненужного народу! Сделайте милость, если я вам звонить постесняюсь, пожалуйста, позвоните мне как-нибудь сами, в середине дня. Запомните: Маркус Брейтор.

Она пообещала, снова подошла к буфету, взяла еще одно пирожное, обтерла пальцы и пошла в гардероб за пальто. Маркус Брейтор смотрел, как она спускается по ступенькам широкой лестницы, приосанился и подумал, что, может быть, настал конец его десятилетнему вдовству.

А Сюзи Вагарднер вышла на улицу и остановила такси. Назвала шоферу адрес, уселась поудобнее. И всю дорогу провела в мечтах о своем идеальном герое, в котором должно быть всего понемножку: что-то прустовское, что-то утонченно-итальянское, что-то болезненное, что-то хрупкое, что-то насмешливое, что-то обаятельное, что-то такое и сякое.

Когда же машина остановилась, она перестала мечтать и подумала, что жизнь, в конце концов, устроена не так уж плохо и что если ей не хочется до ста двадцати лет возвращаться домой в одиночестве, то стоит чуточку — совсем чуть-чуть — переиначить идеал. А главное, не потерять бы карточку того мужчины, что так хорошо умеет вязать и ворочать пачки!

Лето

Каждый раз, когда Альбер звонил в дверь квартиры на третьем этаже, открывалась другая — на втором.

Жозеф Казерн, нижний сосед, выскакивал на лестницу, задирал голову и, сложив руки рупором, орал:

— Месье Бобштейн, вам звонят!

Дед открывал Альберу, обнимал его. И тут же, перегнувшись через перила и чуть ли не теряя шлепанцы, кричал соседу:

— Месье Казерн, если хотите оказать мне услугу, то не подслушивайте, кто мне звонит, лучше слушайте радио!

— Зачем же так сердиться! — отвечал сосед и, пользуясь предлогом завязать беседу, поднимался на верхнюю площадку, смотрел на Альбера, шутливо тянул его за ухо. — Отличный мальчуган!

Он вынимал из кармана жилетки конфету, но дед перехватывал ее на лету:

— Вы, верно, подрядились доставлять работу зубному врачу, месье Казерн, поэтому портите зубы моему внуку?

Тут из квартиры выходила бабушка:

— А, это вы, месье Казерн! Как поживаете? Да что же вы стоите, заходите!

Она целовала внука в обе щеки, сокрушалась, как он похудел с прошлого раза, и тянула всех троих через порог.

Дед злился — не желал ни с кем делить своего внука. А бабушка настаивала — ей нравился сосед. Дед свирепел, отпихивал Казерна:

— Да отойдите вы! Мне надо кое-что сказать Альберу!

— Ну кто так разговаривает! — вмешивалась бабушка. — Извините, месье Казерн, он очень волнуется, когда приходит внук. Это для него большая радость. Он ведь страшно скучает, с тех пор как ушел с работы.

— Скучаю? Я? — возмущался Бобштейн. — Да мне соседи докучают! Уж я бы как-нибудь нашел, что делать, если б они мне не мешали и не крутились под ногами.

Бабушка вела соседа в гостиную, усаживала, предлагала чаю. Казерн отказывался — еще утро, не время для чая. Но через пять минут сдавался.