Встречи у метро «Сен-Поль» - [20]

Наверное, когда-нибудь он попадет прямо в рай. Впрочем, кто это знает?

Удачная встреча

Сосед справа жадно слушал лектора, как утопающий — инструктора по плаванию. Сосед слева спал. Сам же Маркус Брейтор изнывал от жары. Он ослабил узел галстука, расстегнул верхние пуговицы на рубашке, а потом от нечего делать поднял руку и выкрикнул, прерывая оратора:

— Не слышно! Говорите в микрофон!

Лектор сбился и стал растерянно перебирать листки. Сосед слева проснулся, пытаясь сообразить, где он, сосед справа задумчиво склонил голову.

Уж лучше было бы, подумал Маркус Брейтор, пойти в кино. Или на обед к сыну с невесткой. Впрочем, это вряд ли — потом наверняка прихватило бы живот. Сидеть на лекции все же не так вредно. Он толкнул локтем соседа справа и спросил:

— О чем это он там толкует?

Тот стал шептать ему на ухо даты, цифры, подробности. Брейтор ничего не понял и махнул рукой:

— Все это давно известно!

Обиженный сосед отвернулся и снова принялся конспектировать.

Сидевшая сзади Сюзи Вагарднер потерла себе шею, потом подбородок, вздохнула. Не заболей ее подруга, она бы ни за что не потащилась так далеко от дома, на вечер, устроенный каким-то захудалым клубом. Но на пригласительном билете значилось: после лекции — буфет. И она дожидалась.

Маркус Брейтор смотрел в потолок. Ничего интересного там не было. Даже мух. Чтобы хоть что-то предпринять, он поскрипел стулом. На него пару раз шикнули, но и все, дать волю раздражению не получилось. Он обернулся — не расшевелить ли сидящих позади? Сказать, например, что они пихают ногами его сиденье. Или слишком громко разговаривают.

Предлог найдется.

И тут он встретился глазами с Сюзи Вагарднер.

В пятьдесят лет она отличалась особой, несмазливой красотой, которая сразила Брейтора.

С тех пор как он овдовел, вот уж десять лет, женщины его совсем не интересовали. Или почти. Подцепит время от времени какую-нибудь продавщицу или секретаршу, и то не для чего-нибудь, а больше просто пообщаться. Ну и для поддержания формы. Сам он хоть и был мужчиной видным, с благообразной сединой на крупной, бычьей голове, но все же не Керк Дуглас. Сюзи Вагарднер не задержала взгляда на его лице.

— Вам тут не скучно? — начал он.

«Тихо! Замолчите! Как не стыдно!» — посыпалось со всех сторон. Но Сюзи улыбнулась.

Ободренный Брейтор откровенно развернулся вместе со стулом спиной к лектору и заговорил без всякого стеснения, не очень громко, но достаточно, чтобы один из соседей вскочил.

— Пусть разговорчивый господин соизволит замолчать или выйти из зала и дать возможность остальным спокойно слушать! — выпалил он и, успокоившись, сел на свое место.

Брейтор в жизни не слышал таких затейливых выражений. Ладно бы ему сказали: «Хватит болтать!» — это понятно. Но такая длинная тирада с такими высокопарными словами!

— Что этому типу надо? — обратился он к покрасневшей Сюзи. — С чего это он разговаривает со мной, как министр?

Теперь на них смотрел весь зал. Лектор умолк на полуслове и пытался понять, что случилось. Снова встрял долговязый:

— Не в обиду собравшимся будь сказано, но мне представляется в высшей степени странным, что такие невоспитанные личности допускаются в вашем клубе на лекции столь высокого уровня.

Двое сидящих рядом зааплодировали. Брейтор удивлялся все больше. Он встал и вежливо спросил:

— Да что я такого сделал?

Мнения собравшихся разделились. Те, кто был знаком с Брейтором и знал, что он всегда готов помочь соседям по кварталу, были за него. Остальные, всякие умники, склонялись на сторону зануды. Один только лектор не мог решить, к кому примкнуть. Его попросили прочитать лекцию в этом зале. Он предложил тему: «К вопросу о размыкании культурного кода на примере многофазного анализа реликтов еврейского идишского фольклора в Париже». Он считался специалистом мировой величины по вымирающим цивилизациям, жил по большей части в Австралии, а его коньком были североамериканские индейцы. Вмешиваться в ссору, которая не имела к нему ни малейшего отношения, не входило в его планы. Поэтому он собрал свои листочки и откланялся:

— Благодарю за внимание.

Зал ответил аплодисментами. Аплодировали даже Брейтор и зануда.

Люди потянулись в другой зал, где был устроен буфет. Маркус Брейтор ринулся вслед за соседкой и настиг ее в тот момент, когда она брала с накрытого белоснежной скатертью столика пирожное.

— Ведь правда здесь поинтереснее, чем было там? — спросил он, тоже отправляя в рот пирожное. — Как вас зовут?

— Мадемуазель Вагарднер, — ответила Сюзи и вытерла липкие после пирожного пальцы бумажной салфеткой.

— Он намотал на ус «мадемуазель» и властным жестом взял ее за руку:

— А меня — Брейтор. Маркус Брейтор. Раньше у меня была оптовая лавка — прямо и налево, если идти от…

— У вас очень сильная хватка, вы делаете мне больно, — прервала его Сюзи.

Он испуганно выпустил ее руку:

— Простите, мадемуазель, я не привык беседовать с дамами. Когда у меня была своя лавка, я сам запаковывал товар. Вот руки и окрепли. Теперь дела ведет мой сын. И они наняли для упаковки специального человека. А сын — вы представляете? — ходит тренироваться в спортзал! Эта молодежь не понимает что к чему. Мне было незачем ходить заниматься спортом где-то на стороне. Поворочаешь пачки — небось станешь здоровехоньким, до ста двадцати лет доживешь! — Набравшись смелости, он перешел ближе к делу: — Раз вы мадемуазель, так, значит, не замужем? А я как раз не женат. Давно овдовел.