Встречи с животными - [56]
— Хорик! — закричал Михаил.
Я выдернул из дупла руку и попытался схватить животное. Но куда там… Белка перескочила на дерево и, крутясь по стволу, исчезла среди ветвей. Пока я провожал убегающую белку глазами, из прорубленного отверстия выскочила и вторая. Оба перепуганных зверька ушли невредимыми.
Как потом оказалось, один из них выскочил через узкую трещину, а другой просто воспользовался моим замешательством. В тот выезд, да и позднее так и не удалось поймать мне живую персидскую белку.
Однако мне хочется пояснить читателям, что такое персидская белка, где она живет и чем отличается от других белок нашей страны. В СССР белки представлены двумя видами. Один из них — обыкновенная белка — населяет огромные лесные пространства Европы и Азии. В зависимости от мест обитания окраска их бывает то темно-, то светло-серой, но брюшко всегда остается белым, а на ушах в зимнее время отрастает высокий волос, образуя своеобразные кисточки. Мех этих зверьков густой, мягкий и ценится высоко.
Другой вид — персидская белка — населяет дубовые и буковые леса горного Закавказья. Она отличается темным брюшком, отсутствием кисточек на ушах во всякое время года, сравнительно коротким и не столь пушистым хвостом, грубым мехом. Образ жизни персидской белки и в настоящее время плохо изучен. Она заселяет буковые и дубовые леса, устраивает гнезда в дуплах деревьев и в течение лета приносит два, а быть может, и три выводка. Сравнительно короткий хвост не позволяет зверьку делать большие прыжки по деревьям.
Незаметно прошло время. Настал день отъезда в Москву. В одно раннее утро я с вещами уселся на заполненную сеном телегу. К станции меня взялся подвезти знакомый колхозник. На полпути он быстро повернулся ко мне и указал кнутовищем вперед на дорогу.
— Смотри-ка, Евгений Павлович, стая каких-то черных птиц идет по шоссейке. Это, наверное, та самая дичь, тетерева, что ли, за которыми вы с Михаилом Чичовым в горы ходите.
Я привстал на колени и, взглянув вдаль, увидел около 30 крупных черных птиц; они, медленно поднимаясь в гору, шли нам навстречу. Нет, это не тетерева. Тетеревам здесь делать нечего, они ниже березняков даже зимой не спускаются. Но что же это такое? Я поспешно достал бинокль.
— Знаешь, Трофимыч, да ведь это лысухи — водяные птицы. Они в большом числе зимуют на озере Гокча. Сворачивай-ка с дороги, посмотрим, что они будут делать!
Мы свернули в сторону и остановились за густым кустарником. Стая лысух медленно приблизилась шагов на сорок и остановилась, заметив телегу. Но в этот момент внизу показалась автомашина и быстро понеслась к стае. Неуклюже разбежавшись по дороге, лысухи поднялись в воздух и, отлетев в сторону, расселись по стогам сена.
Прошло минут двадцать. Мы продолжали стоять под прикрытием кустарника. Кругом вновь воцарился безмятежный покой. И тогда одна из лысух, а за ней и другие перелетели со стогов на дорогу и пошли вверх к перевалу.
— Почему они идут, а не летят, как другие птицы? — обратился ко мне спутник.
— Горе-альпинисты — вот почему, — ответил я. — Летают плохо, а, чтоб на Гокчу попасть, вон какой перевал покрыть надо. Наверное, ночью у них сил не хватило перелететь через высокие горы, вот они и шагают пешком по удобной дороге.
— А может быть, при луне им шоссейка рекой показалась, ведь она, как вода, в лунную ночь блестит, — добавил мой спутник.
— А ведь верно, пожалуй, и так может быть, — согласился я, провожая глазами стаю.
Весной следующего года я вновь посетил Воскресеновку и в гостеприимной семье Михаила прожил полтора месяца. На этот раз большую часть времени я посвятил изучению образа жизни выпущенных в Караклисском ущелье енотовидных собак. С этой работой у меня связан маленький эпизод, о котором я сейчас и расскажу читателям.
Приехав в Армению, я ежедневно посещал и осматривал норы, где поселились еноты, по следам у входного отверстия определял присутствие в них детенышей, собирал остатки их пищи. Если мне случалось поймать енота, я делал надрез на его ухе и брал каплю крови. Она была мне нужна для специальных исследований.
Однажды я только хотел подняться по горному склону, как услышал веселый и задорный лай моей собаки. Я поднял голову и увидел небольшого взъерошенного енота. Он издавал громкие верещащие звуки, видимо, выражавшие сильное раздражение, и бросался на Гаудика, стараясь вцепиться в него зубами, но бесполезно. Подвижная, энергичная лайка без труда избегала зубов неповоротливого енота. Она отскакивала то в одну, то в другую сторону, продолжая облаивать зверя. При этом меня поразило одно обстоятельство: всегда смелый, Гаудик на этот раз не пытался смять своего противника. Увертываясь от нападения, он постепенно спускался по склону и приближался ко мне. Следом за ним приближался ко мне и раздраженный енот. Заметив это, я присел за густой кустарник и сквозь его листву стал наблюдать за животными. Оба противника спускались все ниже и ниже по склону. Наконец, когда они оказались в пяти шагах от меня, я выскочил из засады. Енот на мгновение остановился. В тот же момент Гаудик перешел в наступление и вцепился ему в загривок. Испуганный зверь не пытался сопротивляться. Тогда я осторожно взял его за шею, отстранил лайку и посадил в заплечный мешок, завязав его таким образом, что голова пленника оказалась снаружи.
