Встречи с амурским тигром - [8]

Неожиданно все стихло… Нудно звенели комары, неподалеку спокойно лепетал ручей, высоко в небе деловито прогудел самолет. Сердце мое стучало в затылок, в виски и кончики пальцев. К горлу подкатило что-то чужое…

Успокоение пришло через час. Посветил через бойницу в плотно загустевшие сумерки лучом фонаря — солонец был пуст. Приоткрыл лаз и в него посветил, но в потоке света лишь плавилась всякая зелень. Вылез, обошел вокруг засидки, увидел совершенно свежие тигриные следы и понял, что на солонце мне делать нечего, по крайней мере, в эту ночь. Ее я скоротал в своем укрытии. Дремал одним ухом и одним полушарием мозга. И раз за разом обдумывал случившееся. Во веки веков незабываемое. Впрочем, так можно сказать о любой встрече с тигром.

24 июня. Поднялся чуть свет осмотреть солонец. Увидел густое переплетение изюбриных следов, косульих и тигриных. «Кот» был крупный и, судя по всему, хаживал сюда частенько. Нашел обглоданный череп изюбра с целыми великолепными рогами и прихватил их.

Вот так, достаточно осторожно прохаживаясь вокруг солонца, я все-таки… едва не наступил на тигра. Он спал под елью, головой ко мне, положив ее щекой на вытянутые вперед лапы, и было до той головы не далее трех метров. Я увидел его белесые усы и ресницы, розоватую мочку носа, ухоженные бакенбарды настоящего джентльмена.

На этот раз я держал себя в руках, в них в тот момент был большой череп с развесистыми рогами, а за плечом — карабин. Но только сделал шаг, как предательски хрустнула под ногами ветка. Тигр неспешно поднял голову, однако, увидев меня на расстоянии полпрыжка, резко вскочил, рявкнул, мгновенно напружинился в решительном и несомненном намерении броситься на меня…

Я закричал во всю силу горла, швырнул в зверя рогатым черепом, как мог высоко подпрыгнул, широко разбросав руки и расставив ноги… Тигр уже не мог удержаться от прыжка, но, очевидно, я его все же если и не напугал, то во всяком случае «предупредил», что за последствия не ручаюсь. И он, взметнувшись во всю мощь, перепрыгнул через меня. За ту единственную секунду, которая понадобилась мне для того, чтобы сдернуть с плеча карабин, оттянуть пуговку затвора и обернуться, он уже невидимо шумел в плотной зелени кустарника.

А на пути к засидке — в сотне метров от нее — я наткнулся на полусъеденную, уже попахивающую тушу здоровенного быка. Панты его были обглоданы по самые венчики. Мне стало ясно, почему так ревностно заинтересовался моей персоной этот тигр, когда я появился подозрительно близко от его кровной добычи. Я оказался в его владениях.

И еще я понял, что был сегодня совсем рядом с несчастьем, а миновало оно потому, что в критический миг кто-то стремительно и властно вмешался в мои действия, заставив закричать во всю мощь, бросить в грозного врага рогатый череп и высоко подпрыгнуть, разбросав руки и ноги вширь…

Думается мне, что точно так же поступил бы в подобной ситуации наш едва поднявшийся с четверенек очень далекий предок. Значит, он до сих пор живет и во мне, давая о себе знать в такие вот критические мгновения, когда разум растерян. И даже бессилен…

На таежной тропе

Я был хорошо знаком с талантливым зоологом Анатолием Григорьевичем Юдаковым. Познавая таинства жизни амурского тигра, он трагически погиб «при исполнении служебных обязанностей» в свои еще не вызревшие годы.

Поболее тридцати лет прошло с того скорбного дня. Однако память то и дело высвечивает мои встречи с Анатолием, долгие беседы о разном, но более всего о жизни уссурийских зверей, и особенно часто — о тигре. Иной раз я так отчетливо вижу своего друга, слышу сердцем, что не верится в его небытие.

А недавно, листая старые полевые дневники, натолкнулся на свои беглые записи рассказа Толи Юдакова о том, как столкнулся он с тигром на трудной таежной тропе почти нос к носу. Уместились они на единственной страничке. Читал я их, а вроде бы слышал все получасовое повествование — спокойное, обстоятельное, немного ироничное.

— Весна была в разгаре, шпарило уже горячее солнце, днем снег разогревался и промокал на всю свою толщу, — рассказывал Анатолий, устроившись возле жарко горевшего костра и подправляя длинным прутом головешки. — Наст надежно выдерживал лыжи лишь ночами да утром не далее десяти часов, но на лесных проселочных дорогах и солнцепеках снег во многих местах уже сошел. И я сдвинул свои походы на раннее время, выходя из зимовья чуть свет, с расчетом добраться до тигриных набродов до восхода солнца. У меня было достаточно времени, чтобы вдоволь побегать на лыжах по крепкому насту. А вот возвращался в избушку с трудом: пробираясь по вытаявшим полянам да кое-где по очистившимся дорогам, месил ногами тяжелый мокрый снег…

Толя полистал свой дневник, подумал о чем-то, улыбнулся, мягко потеребил нос…

— Девятого апреля это было. За полдень уже. Брел я в хату, мечтал о чае и нарах, подумывал о том, что хочешь не хочешь, а срок выходить из тайги подошел. И неожиданно увидел ну совсем свеженькие следы тигра! От моих ног вверх уходил вытаявший склон, прямо над ним каркало воронье, облепив дубы. Спокойно каркало, даже лениво, словно ждало своей очереди потрапезничать на чужой добыче… Постоял, прислушался. Почудилось, будто под воронами живой опасный зверь. Снял и положил на лыжи увесистый рюкзак с кинофотопричиндалами, надеясь сходить на разведку налегке. И только шагнул пару раз, как услышал шум тяжелых, но резких и сильных прыжков. Остановился, пригляделся… И увидел в полусотне метров затаившегося за деревом тигра. Надо же, — ругнул себя, — не взять фотоаппарат с телевиком. Какой бы кадр можно было сделать — амба в потоке света надеется спрятаться от человека за дубовым стволом! Но не все еще, думаю, потеряно! И медленно попятился к рюкзаку, не спуская с полосатого глаз. И опустил-то их всего на несколько секунд… А поднял — нет моего зверя. И никакого шума. Будто призрак привиделся и растаял. Но следы-то! Вот же они! Разобрался в них. Оказывается, то была моя старая знакомая. Хозяйкой ее прозвал еще с осени. Тигренка водила.