Встречи... Разлуки... - [20]

— Что ты сказал?! Как ты смеешь?! Я на тебя работаю! — Николай Степанович хватил кулаком по столу.

С минуту Вася стоял в оцепенении, потом сорвал с вешалки пальто.

Вошла Елена Ивановна.

— Уже уходишь? — спросила она.

— Меня не жди. Буду… готовиться к сессии! — Прыгая через две ступеньки, Вася помчался вниз.

Елена Ивановна удивленно смотрела ему вслед. Не переоделся, так и побежал в домашней куртке. И Коля хмурый, раскрасневшийся. Что-то произошло. Успокоится, остынет и сам расскажет. Предложила пойти в театр или в кино.

— Что же ты не надеваешь обновку? — вяло спросил Николай Степанович.

Елена Ивановна улыбнулась, довольная тем, что муж, наконец, заговорил, надела шубку и подошла к зеркалу. Он смотрел на нее пристально, словно изучающе.

— И цвет скромный, не бьющий в глаза. Вполне подходит для твоего возраста, — удовлетворенно произнес Николай Степанович.

Она рассмеялась, пожала плечами. Это уже что-то новое — о возрасте. До сих пор на такую тему разговоров не было. В прошлый раз привез платье и настаивал, чтобы она его носила, хоть было оно и ярким, и слишком коротким.

— Достань мой теплый шарф, — сказал Николай Степанович, взяв с полки шляпу.

Что ответить, она не знала. Сейчас невозможно сказать: Вася унес.

— Потом, потом, а то не достанем билеты. Сегодня ведь воскресенье. — Елена Ивановна открыла дверь на лестницу.

Похолодало. Уже не дождь, а первый робкий снег сыпался с низкого неба, припудривая черные кольца земли вокруг голых деревьев.

— Первому снегу всегда радуюсь, — сказала Елена Ивановна, взяв мужа под руку.

— Кажется, в театр мы опоздали.

— Невелика беда. Я согласна даже просто так ходить с тобой по улице. Идти и знать, что ты рядом.

— В такую погоду?

— Хорошая погода. Скоро Новый год, а морозов еще не было. — Елена Ивановна не хотела замечать, что настроение мужа не улучшается. Ничего. Фильм, на который они взяли билеты, говорят, веселый.

Однако кинокомедия тоже не исправила положения, и, возвратясь домой, Елена Ивановна решила выяснить, что же произошло между мужем и сыном.

— Вася опять нагрубил?

— Оставим эту тему! Надоело! — в сердцах бросил Николай Степанович и ушел в спальню.

Через несколько минут, когда вошла Елена Ивановна, он лежал, отвернувшись к стене.

Может, он еще не спит? Конечно, не спит, но разговаривать с ним, наверное, не стоит. В чем она провинилась? Не первый год живут вместе, и раньше случалось, что Вася выводил его из себя, но Николай не переносил своего раздражения на нее. А сегодня даже не спросил, что нового у нее, ни слова о себе, о рейсе. Отвернулся, словно они и не были три месяца в разлуке.

Нет, нет, хватит себя настраивать. Устал человек, и встал рано: ведь на рассвете уже подходили к порту.

Она приподнялась на локте. В мягком свете ночника лицо его с прямым носом, красиво очерченными губами и почти сросшимися у переносицы бровями казалось совсем молодым. Таким, как много лет назад. Она наклонилась, осторожно коснулась губами его щеки.

Глава 10

— Он тебе нравится? — спросила Нина.

— Да. — Татьяна тяжело вздохнула.

— А как же Алик?

— Что толку в Алике? Нет меня — будет другая. Если б у меня был такой муж, как твой!

— Слышали… — зевнув, перебила подругу Нина. Она полулежала на диване, опершись локтем о вышитую ярким шелком подушку. Нина была довольно полная женщина и потому казалась старше Татьяны. Связывала их давняя дружба. Случалось, что они подолгу не виделись, но когда встречались, выкладывали друг другу свои секреты.

Татьяна сидела в мягком кресле, поджав под себя ноги, и со всеми подробностями излагала историю своих отношений с Николаем Степановичем.

— Не очень логично переходить на «вы», если уже что-то было. — Нина взяла яблоко, осмотрела со всех сторон и осторожно надкусила. — А впрочем, ты права. Только ведь долго не выдержишь.

— На этот раз все слишком серьезно.

— Мне бы твою внешность, твой ум.

— Ум… А советы даешь мне ты.

— Разные это вещи, — невесело сказала Нина. — Просто я в практических делах лучше разбираюсь.

— Если бы он не был женат…

— Еще бы!

Татьяна помолчала. Слишком уж откровенным получался у них разговор, но что-то мешало Татьяне говорить о Николае Степановиче с Ниной, и она перевела разговор на Реутова, который помог ей устроиться на «Иртыше».

— Что бы ему преподнести за хлопоты обо мне? Он ведь звонил, даже ходил в пароходство. Беспокоился ради чужого человека.

— Он это делал для меня, — рассмеявшись, сказала Нина. — А вообще…

— Вообще, — хмуро проговорила Татьяна, сосредоточенно глядя перед собой. — Если б я имела хоть какой-нибудь свой угол. Даже теперь, после рейса, домой возвращаться не хочется.

— Это потому, что ты позволяешь всей семейке на голову себе садиться. Уйди от них.

— Куда? К Алику? Он сам у папы с мамой на полном довольствии.

Прислушавшись, Нина сказала:

— Кажется, мой старичок!

— Я пойду.

— Нет, нет, ради бога, сиди. Сиди, пока Реутов не уйдет.

— Так выгони его.

— Начальство не выгонишь! Теперь будем слушать эту долгоиграющую пластинку! — Нина не торопясь пошла отворять.

Михаил Александрович Реутов, попыхивая коротенькой трубкой, вошел в комнату. Тщательно выбритые сизые щеки покоились на твердом воротничке форменного кителя с золотым шитьем на рукаве. Михаил Александрович был слегка надушен. С Татьяной поздоровался дружески, хотя виделись они всего дважды, когда оформлялась она на «Иртыш».