Встречи на футбольной орбите - [13]

С Арнольдом меня связывала многолетняя дружба. Мы были одновалентны по отношению друг к другу: оставаясь вдвоем, мы совсем не тяготились вдруг возникающим молчанием, и увлечения наши совпадали. Футбол стоял на первом месте. Арнольд в молодости подвизался на футбольных полях Киева, по свидетельству Володи Агатова, автора известной песни «Темная ночь», он, длинноногий и быстрый, получил кличку «Пинчер». Однако тяга к искусству победила. Но не настолько, чтобы погасить привязанность к футболу и конному спорту. Картинки из театральной жизни он умело и остроумно переводил на обсуждающуюся тему – в данном случае – спартаковские перепады в игре. Арнольд отослал нас к великому русскому трагику Павлу Степановичу Мочалову, напомнив о взлетах и падениях в его творчестве. Рассказал, как замоскворецкий купчина из партера закричал артисту, своему должнику по лавке, в восторге чувств за доставленное удовольствие: «По мясу квит!», а на следующем спектакле Мочалов мог услышать: «Плати за мясо!»… Так, мол, и «Спартак» играет только по вдохновению.

Однако дискуссию резко прекратил звонок, вызывающий лошадей на старт. Среди группы участников появился и Корнет. Он хорошо гляделся на предстартовой проминке: легко отвечал на посыл наездника, весело помахивал хвостом и прядал ушами – признаки хорошего настроения лошади.

Высокого роста, тонкий, как лоза, стартер Обезьянинов, в костюме, напоминающем наряд горца – длинная блуза, перетянутая тонким ремешком с насечками, неширокие брюки в сапоги и легкая кубанка на голове, – стоял на судейской вышке, подняв руку с красным флажком.

Шеренга участников для принятия старта с хода двинулась в направлении стартера, равняясь на лошадь, бегущую по бровке.

– Полевые, тише, – истошно кричал Обезьянинов, выравнивая рысаков, как огромную свечу держа флаг в вытянутой руке. Лошади, с трудом сдерживаемые наездниками, дробно топоча, подходили к стартовой линии. Но одна из полевых все же вырвалась вперед. Обезьянинов, оставаясь недвижим, как обелиск, отчаянно громко, на высоком фальцете закричал: «Наз-а-а-а-д!!!» Это был фальстарт.

Рысаки легким троттом двинулись на исходные места, послушно подчиняясь вожжам наездников, которые в свою очередь неукоснительно следовали отрывочным указаниям стартера – «в спину», «ворочь», «подавайте».

Во второй раз нарушителем оказался Корнет. Он резко с поля бросился вперед, стараясь обеспечить себе выход на бровку. Но Обезьянинов был начеку, опять тем же истошным криком «Назад!» зафиксировал нарушение: «Стасенко, не вырывайте – пущу сзади!»

После неоднократных фальстартов система наконец сработала. Когда лошади без явных нарушений правил подошли к линии старта, Обезьянинов вдруг, словно складной аршин, согнулся в коленях, завалил корпус назад и, опустив резким движением руку с флагом вбок, до земли, заголосил: «Поше-о-о-о-л!!!» Тут же раздался протяжный звон судейского электросекундомера – рысаки устремились по широкой беговой дорожке к первому повороту.

Бег возглавил Корнет. Он довольно резво провел первую четверть круга, израсходовав более высокий по сравнению с другими рысаками запас энергии, чтобы захватить бровку. На противоположной прямой ему пришлось увеличить скорость, так как конкуренты с поля сильно наседали на лидера. Серый жеребенок ясно виделся первым и у полукруга, где заканчивается вторая четверть. При входе во второй поворот признаки усталости едва проглядывались: круп рысака чертил в воздухе не строго прямую, горизонтальную, линию, а несколько вибрирующую. Однако Корнет и третью четверть закончил впереди остальных, показав на ней наилучшую резвость.

– Встанет в обрез, – пробасил Арнольд.

– Пожалуй, перепейсил, – согласился авторитетный ценитель рысистых и скаковых лошадей Сергей Александрович Эльдаров.

Кто-то, играющий на Корнета, недовольно буркнул:

– Закаркали.

Шла обычная разговорная сумятица, возникающая в моменты спортивных кульминаций, когда суеверие, апломб, дилетантство и знание смешиваются в один несвязный гул голосов, усиленный эмоциональным возбуждением.

Корнет же не сдавался, хотя теперь уже стало ясно – бежит на пределе возможностей. До финиша оставалось рукой подать, и он еще возглавлял бег, не уступая наседавшим конкурентам и с поля и по ключу (выем внутрь поля от бровки, дающий возможность лошади, идущей в спину за лидером, при выходе из поворота на финиш обходить впереди идущего с левой стороны).

Но нам не суждено было узнать: остался бы Корнет победителем или уступил соперникам у самого выигрышного столба. Во всяком случае он не сдался. Будучи еще впереди всех, серый жеребенок вдруг зашатался и безжизненно рухнул на беговую дорожку, вытянув голову в направлении финишной ленты. Корнет пал, вызвав тяжелый вздох сострадания у всего ипподрома, лошади «не хватило сердца», как говорят специалисты конного спорта.

Корнет проследовал мимо выигрышного столба в ветеринарно-лазаретном фургоне, в который его на наших глазах погрузили. Он закончил беговую карьеру, как римский гладиатор, сражаясь насмерть. Призовую качалку вез конюх, рядом в черном камзоле шел, сняв белый наезднический картуз, Стасенко. По его продубленному до красноты ветром и солнцем лицу, иссеченному глубокими морщинами, катились слезы.