Встречая сомнения. Книга для верующих – адвентистов «на грани» - [15]
Тревога об институциональной церкви
Когда лет через десять после нынешних событий адвентистские историки оглянутся на прошлое церкви, они, возможно, обратят внимание на Генеральную Конференцию в Сан-Антонио, штат Техас, США, прошедшую в 2015 году, как на тот момент, в который стали больше всего за всю историю адвентизма заметны некоторые печальные тенденции>37. Когда одного из преподавателей адвентистского университета спросили о том впечатлении, которое на него оказали эти встречи более 2500 делегатов со всего мира, собравшихся для избрания лидеров и принятия решения, которые повлияют на будущее своей церкви, он отметил несколько крупных изменений. Он сказал, что стало совершенно ясно, что Юг стал гораздо более осведомлен о своем потенциальном влиянии и гораздо более охотно, чем в прошлом, использовал свою численную силу, чтобы преодолеть желания Севера. Он также указал на некоторые другие события. Он увидел смещение атмосферы от духовной к более политической и смещение богословия от «центра» к «правому» крылу. Ему показалось, что дискуссии о переменах в Церковном руководстве продемонстрировали, что этот важный документ постепенно становится правилами, которые обязательны для исполнения. Прежде документ имел более описательный характер общего пути решения организационных вопросов в поместной церкви. Кроме того, он чувствовал, что обширные дебаты о переменах в Основаниях вероучения продемонстрировали тенденцию превратить их в Символ веры. И еще он отметил, что роль президента нашей конфессии становится все более и более «императорской»>38. Мы вернемся к этим различным «смещениям» на последующих страницах, но прежде всего мы посмотрим на озабоченность многих людей тем, каким образом церковная машина, как правило, работает в наши дни.
Организационная модель адвентистской церкви представляет собой смесь элементов, унаследованных из различных традиций. Настойчивость на отделении церкви от государства пришла из традиции «свободной церкви», которая имеет корни в Радикальной Реформации, и которая была пересажена в Соединенные Штаты, где она стала скорее нормой, чем исключением. Адвентизм заимствовал организационные элементы из Кальвинизма, как, впрочем, и из Лютеранства, многое было просто скопировно из Методизма и из движения Крисчиан Коннекшн (Христианское объединение), к которому принадлежали некоторые ключевые фигуры раннего адвентистского движения>39. Термины «Конференция» или «Генеральная Конференция» свидетельствуют о сильном методистском влиянии, откуда они и унаследованы. В то же время четырехъярусная структура церкви – ГК/Двизионы, Унионы, Конференции и поместные церкви – имеет четкую иерархическую природу с римско-католическим привкусом. И, нравится ли вам это или нет, но американская политическая система тоже оставила неизгладимый след на способе организации адвентистской церкви. Она дала церкви президентскую форму руководства (но, к сожалению, не дала тот же самый баланс сил, который встроен в американскую политическую систему).
Для европейского ума президентская система в церкви кажется нежелательной. Ни один из европейских глав государств или премьер министров (как, например, в Германии, Великобритании или даже Франции) не имеет такой обширной исполнительной власти, и не может изменить или определить направление своей страны таким же образом, как это может сделать американский президент. Точно так же лидеры церкви в любом европейском Унионе или Конференции являются прежде всего лидерами команд. Президенты возглавляют встречи, они предлагают инициативы, но у них всегда должна быть гарантия, что они имеют поддержку от своих комитетов. Они должны быть очень осторожными в том, как они представляют свои собственные инициативы. Я служил президентом Униона в своей стране. Я верю, что мне доверяли и меня уважали большинство из моих сотрудников и большинство членов церкви, но я всегда остро осознавал тот факт, что моя власть была весьма ограниченной. Я чувствовал, когда нужно воздержаться от того, чтобы слишком сильно продвигать свои собственные идеи – какими бы блестящими, на мой взгляд, они иногда ни казались.
Это беспокоит меня и многих других людей в Европе. Но в других местах (включая части западного мира, возможно, даже США) президенты церковных организаций имеют чрезмерную власть и могут в значительной мере определять повестку дня весь тот период, когда они находятся на избранной должности. Это особенно верно для способа, которым президент всемирной церкви может влиять на направление целой конфессии. На данный момент нам будет полезно вновь немного обратиться к истории, так как она продемонстрирует, как президенты Генеральной Конференции оставили свой отпечаток на те периоды времени, когда они занимали президентский пост.
Пять президентов церкви
Рубин Фигур (1893—1986) возглавлял адвентистскую церковь с 1954 по 1966 год. Адвентистские историки характеризуют период его президентства как время стабильности и открытости. Фигур был гораздо меньше обеспокоен влиянием «современных» и «либеральных» тенденций, чем будет при его преемнике. Два крупных проекта стали доказательствами открытости церкви к тому, чтобы заложить новое богословское основание (или, по крайней мере, позволить это): подготовка спорной (до сих пор) книги «
