Встреча с пришельцем - [32]

Пухленькая брюнетка, экспрессивно жонглируя словами «премия», «прогрессивка», «другие стимулы», намеревалась войти к директору первой, но ее оттеснила длинноногая шатенка. Кинув на ходу: «Я еще с вечера очередь занимала!» — она решительно открыла дверь директорского кабинета.

Минут десять воздух в приемной сотрясали восклицания типа «Имеют же люди нахальство!», но, когда длинноногая вышла из кабинета, все тут же притихли.

— Ну как? — чуть ли не хором спросили ее.

— То, что он предлагает, — махнула она рукой в сторону обитой дерматином двери, — мне не подходит.

— А что же он предлагает? — испуганно спросила худенькая шатенка.

— Наверное, печатать много надо? — высказала предположение блондинка.

— Печатать почти совсем не надо, — сердито бросила длинноногая.

— Ну, если и печатать не надо… — радостно улыбнулась блондинка и скрылась за дверью кабинета.

Она вышла, презрительно скривив губы. Остановилась и в ответ на вопросительные взгляды своих недавних конкуренток тихо произнесла:

— То, что он предлагает, не для меня.

— Работы много? — поинтересовалась шатенка.

— Работы почти никакой, — вздохнула девушка.

— Так это ж прекрасно! Это как раз то, что мне нужно! — воскликнула шатенка и кинулась к двери.

Вышла она из кабинета, вытирая слезы:

— И как ему не стыдно такое предлагать!..

— Неужели хочет, чтобы ему сказки в обеденный перерыв читали? — спросила рыжеволосая девушка в очках. — У меня уже был такой случай.

— Хуже! Намного хуже!

— Но с премиями и прочим — не вранье? — оторвавшись от газеты, спросила плотная, дородная женщина.

— Не вранье, — подтвердила шатенка.

— Тогда вперед! — басом приказала себе женщина и направилась навстречу своему счастью.

Через несколько минут и она вышла, сердито нахмурив брови:

— Нахальство! Предлагать такое женщине, которая еще собирается выйти замуж!..

— Так что же он все-таки предлагает? — окружили ее претендентки.

— Он предлагает, чтобы секретарь-машинистка обязательно носила туфли, которые выпускает их фабрика. Неужели из вас кто-нибудь на такое согласится?

Приемная тут же опустела.

Когда Несмачный показал директору фабрики свое удостоверение, тот закивал головой:

— Приходили уже из вашей системы. Беседовали с Турченко. История, скажу вам, страшно загадочная. Если бы я сам не видел приемщика накануне тех грустных событий, никогда бы не поверил в такое. У нас на несколько дней всю фабрику парализовало. Все только об инопланетянине и говорили. Пришлось из общества «Знание» пригласить лектора, чтобы, знаете, немного успокоить народ. Хотя все равно все товарищи убеждены: это что-то не наше. Я, откровенно говоря, тоже.

Директор нажал клавишу селектора:

— Турченко ко мне! — Поднял глаза на Несмачного, вздохнул: — Вы знаете, месяц секретаршу не могу подобрать.

— Да, я видел сегодня…

— Можете мне посочувствовать. Никто не хочет носить свою продукцию. Я поставил условие: делаем обувь, значит, первыми и должны ее носить. А то — как вам это нравится! — стыдятся собственных изделий! Поверьте, если бы на всех предприятиях легкой промышленности ввели такой порядок, брак в несколько раз уменьшился бы. Шьешь, например, костюм — вот и будь любезен носи его, товар рекламируй, пропагандируй. А если сам стесняешься его надеть, так чего же ждать от потребителя? У меня тут некоторые сопротивлялись, даже несколько специалистов поменялось. Ну и скатертью дорога! Зато рекламаций стало намного меньше…

— Начальник цеха индивидуальных заказов Турченко! — отрекомендовался высокий плечистый мужчина, слегка поклонившись Несмачному.

— А это товарищ следователь из Управления внутренних дел, — сказал директор.

— Очень приятно, — улыбнулся Турченко. — Можно считать, что мне повезло. Я стал героем дня. Обо мне везде говорят, у меня берут интервью, со мной беседуют ученые, ну и… навещают следователи.

— Может, я вас оставлю вдвоем, у вас, наверное, разговор конфиденциальный? — деликатно спросил директор.

Вы нам не мешаете, — сказал Несмачный. — Я хочу попросить товарища Турченко в деталях рассказать о том, что с ним произошло. Хотя хорошо понимаю, что эти расспросы ему порядком надоели.

— Нисколечко! — заверил Турченко и, прокашлявшись, начал: — Так вот, сижу себе, работаю. Все из пашей комнаты на обеденный перерыв пошли, а я из дому еду беру, поэтому перекусываю всегда прямо на рабочем месте. Вдруг дверь открывается и входит — он! Я сначала и внимания не обратил. VI головы не подпил. Помню, что-то процедил недовольное в том смысле, что и в перерыв нет покоя от этих посетителей. Гляжу — стоит он передо мной. Глаза какие-то странные. Холодные, безжалостные. Неземные глаза! Ручка выпала у меня из рук. Сам не понимаю почему, поднялся, как будто выполнял приказ. Хотя он и слова не вымолвил. Постоял так одну-две секунды и руку протягивает, вроде для знакомства. И я почему-то протягиваю ему свою. Сразу же почувствовал холод, проникающий по всему телу, а потом — неимоверную слабость. Опустился на стул и, словно во сне, помню, как он выходил. Распахнул дверь ногой, оглянулся и ушел. Ну, а это, — Турченко коснулся пальцем седины, — я заметил потом, когда вернулись товарищи из столовой…